Steins;Gate: Ещё одна паранойя приключений Глава 22 – По ту сторону сингулярности

— Что? — ответил ей Окарин.

— Ты ещё спрашиваешь, что? — начала было она, но спохватившись, бросила, словно в пустоту вопрос:

— Стоп, а почему мы всё ещё живы?

Релятивистские эффекты — штука сложная. А уж в таком месте, где смешивается такое количество доселе неизведанного — гравитация чёрной дыры, околосветовые скорости, антигравитация кольцевой сингулярности, смена ролей пространства-времени, приливные силы, небольшие, но достаточно ощутимые здесь, в глубинах чёрной дыры — заставили FG-205 генерировать защиту чуть дольше. Двадцать пять с небольшим секунд из двадцати шести, что они падали к внутреннему горизонту событий.

Как всегда, всё самое важное происходит за доли секунды до роковых событий.

За окном иллюминатора была абсолютная чернота. На мониторе пульта управления мелькали ячейки голубых и красных сеток, перемешиваясь и формируя непоняттую картину. Прошло всего несколько секунд по часам «Стамины» с момента включения FG-205, а на мониторе с «ромбиками» синяя линия наискосок снизу справа прочертила насквозь несколько ромбиков вместе с вертикальной зигзагообразной чертой в последнем из них. Самообладание из всех присутствующих, пожалуй, не потерял только IBN 9000, если вообще можно говорить о самообладании бортового компьютера. Он успел за доли секунды до удара о сингулярность и отскока от неё (что, несомненно, привело бы к громадным перегрузкам и уничтожило бы корабль не хуже масс-инфляционной нестабильности) дать небольшой импульс двигателями (тут они сработали вовремя), чтобы буквально продавить «Стамину» в коконе искривлённого пространства-времени через неё в «зеркальную» Вселенную.

— Ого, мы, похоже, уже в другом мире, лол, — высказал свою мысль Дару, задумчиво глядя на монитор.

У Окарина в голове смешалось всё: время, пространство, бесконечные промежутки времени, бесконечные мощности, складки и искажения, и венчал всю эту гору непонятностей отчаянный крик Курису. Безумный учёный силился что-то понять, но не мог, поэтому промолчал. Видимо, ситуация была ещё более безумной.

Юки и Сузуха с неподдельным интересом смотрели на индикаторы на панелях пульта, не понимая, но чувствуя грандиозность момента.

Курису, которая только что приготовилась к тому, чтобы погибнуть в огне масс-инфляционной нестабильности, сейчас тоже не могла собраться с мыслями и издавала странные звуки — то ли плача, то ли смеясь.

Дару, поняв, что ответа от команды не дождётся, решил принять управление на себя.

— Так, выходим в плоское пространство-время, — он щёлкнул тумблером отключения FG-205, и за иллюминатором появилась картина.

Да, можно было ожидать чего угодно, только не такого.

Всё так же вокруг них крутился аккреционный диск, светясь где ярко-голубым свечением, где тусклым жёлто-красным, на внутренней кромке рассыпаясь и падая куда-то. Всё так же фокусы гравитации скручивали свет звёзд, превращая их в полосы и дуги, красные с боков и голубые прямо по курсу «Стамины». Всё так же гравитация чёрной дыры заставляла «Стамину» вращаться вокруг неё…

Но вот на месте самой чёрной дыры ничего не было.

— Эээ, а где… откуда мы прилетели? — с тревогой спросил Дару, оглянувшись на открывавшийся в заднем иллюминаторе вид.

«Стамина» парила в пространстве, которому, казалось, не было дела до её существования. Всё поведение окружающей материи — сильное искривление пространства, красное и синее смещения видимого света, гравитация — всё показывало, что чёрная дыра есть. Но для «Стамины» её не было. Пустое пространство — там, где должна была быть сосредоточена огромная масса. Позади этого пустого пространства, будто выворачивался наизнанку аккреционный диск, а вот того, что являелось бы причиной этого выворачивания — не было.

Если не считать отсутствия на положенном месте причины всех этих спецэффектов, здесь всё было как и в их родной Вселенной.

— Что-то мне это напоминает, когда взламываешь админку какого-нибудь сайта, заходишь в базу и видишь там вместо нужной информации только пустые таблицы. А админ при этом за тобой наблюдает и уже собирается сдать тебя с потрохами полиции! — высказал свои опасения Дару.

— Да, что-то тут не так. И вообще, по моим расчётам, время здесь должно идти назад, но я этого не наблюдаю, — согласилась Курису.

Дару даже присвистнул от удивления — такая машина времени космологических масштабов ему даже и не снилась.

А Окарин молчал. Судя по всему, он воспринимал это как какой-то психоделический фильм. Столько физики на грани возможного в его голове уместиться не могло. Пожалуй, тут была только одна голова, способная это всё понять — та самая, что скрывшись за пологом рыже-коричневых длинных волос, лежала на подголовнике кресла рядом с креслом Окарина, и округлив глаза и приоткрыв от удивления рот, наблюдала за тем, что творилось за окном иллюминатора, время от времени комментируя свои ожидания.

IBN 9000 внезапно сообщил о том, что температура корпуса «Стамины» превысила 100 градусов.

— Да? Странно… Излучением нас так быстро не могло нагреть — диск не такой горячий, — прикинула в уме Курису. — Радиаторы не работают? Или это какая-то ошибка?

— IBN 9000 никогда не ошибается, — вступился Дару за «родственную душу».

— Тогда надо думать…

— Думай быстрее, ассистент, — наконец-то Окарин нашёл, что сказать. — А то сейчас тут станет слишком жарко!

На мониторе индикатор температуры перевалил за 150 градусов.

— Курис-сан говорила, что излучением не могло нагреть, так может, это не излучение, а что-то другое? — умная не по годам Сузуха вроде бы вставила банальность, однако…

Курису хлопнула себя по лбу.

— Антиматерия!

— Что? — хором переспросили четыре голоса.

— Нет времени объяснять, давай обратно!

— Куда обратно?

— Куда-нибудь!

— Но там же ничего нет!

— Есть центр притяжения! Просто дай импульс двигателями, направив нас к центру и не забудь включить FG-205 и задействовать программу прохождения сингулярности!

Дару, не понимая зачем, на всякий случай сделал всё так, как говорила Курису, и уже через несколько минут не совсем приятных ощущений они вынырнули из темноты складки пространства-времени, созданной для них с помощью FG-205, где-то в другом месте.

Теперь всё было ещё удивительнее. Чёрная дыра сзади появилась, однако не была чёрной. В ней виднелись звёзды и часть аккреционного диска — сильно искажённые и вытянутые в линии, полосы и дуги. Но по крайней мере это были вполне обычные звёзды и вполне обычный аккреционный диск (если можно сказать «обычный» про то, что до экипажа «Стамины» не удавалось видеть вживую никому из людей). Неизвестно какие были эти звёзды, неизвестно где располагавшиеся и когда жившие, но по крайней мере, подчиняющиеся нормальным физическим законам.

Температура корпуса «Стамины» начинала постепенно падать. Когда, наконец, Курису поняла, что они в безопасности, она всё-таки решила объяснить.

— CPT-инвариантность. Если очень кратко рассказывать, то в этой вселенной для нас должно было что-то быть наоборот: или время в ней должно было бы идти назад, или она должна была быть зеркально отражена, или вся материя должна была быть антиматерией. Либо всё сразу. Но если бы дело было в зеркальной симметрии, то фундаментальные взаимодействия бы работали по-другому, а значит, Вселенные бы не соответствовали друг другу. Обратный ход времени мы бы тоже не поняли — ведь мы умеем видеть тот свет, что к нам прилетает, а не улетает. Значит, остаётся единственное — в той вселенной всё, что у нас состояло из материи, состоит из антиматерии. И если столкновение обычных частиц с корпусом «Стамины» особо ни к чему не приводит, то вот столкновения античастиц влекут за собой аннигиляцию этих античастиц с частицами корпуса, из-за чего он сильно нагревается. Нам повезло, что мы не коснулись больших скоплений вещества в той вселенной, иначе бы мы мигом превратились бы в облачко горячего газа и кучу гамма-фотонов…

Окарин ничего не понял, но в глубинах его разума, как обычно, родилась очередная важная мысль, соответствующая моменту.

— Я предлагаю назвать ту вселенную… антивселенной! — громогласно произнёс безумный учёный, пытаясь принести в мир новую, только что пришедшую ему в голову истину.

Реакция здешней аудитории, впрочем, не очень соответствовала важности этой «истины». Более того, с сочувствующим выражением лица Курису указала рукой на монитор, на котором светились ромбики, а синяя линия делала петлю и пронзала ещё два ромбика — теперь в направлении вправо-вверх:

— Вообще-то, она так и называется. До того, как такая мысль пришла в голову Хоуоуину Кёме, она ещё успела посетить Пентроуза, если что.

Окарин только разочарованно запнулся.

— Ты бы лучше, мисс извращённый астрофизик, объяснила бы ему, где мы сейчас, — ввязался в разговор Дару.

— Кто бы говорил про извращённость! — воскликнула она, но годами оттачиваемое в Токийском университете рвение рассказывать разные умные вещи, которые не понимал почти никто — ни четвёрка остальных жителей «Стамины», ни большинство студентов на её лекциях — всё равно взяло верх.

— Хм… Это что, какая-нибудь Эквестрия? Или там пространство антиспиральщиков? А может, мир, где Дзюн не завёл Шинку, а то и вообще местное Н-поле?.. — тем временем начал рассуждать Окарин.

— Ну мы только что, по сути, прошли сквозь то, что физики называют «кротовой норой».

— Да, до нынешних времён я думал, что такое только во всяком эпическом аниме бывает, — заметил Дару.

— Ну, если тебе это кажется слишком эпическим названием, предлагаю другое — мост Штейна-Зена.

— Не-не-не, продолжай.

— Ну, это, по идее, вселенная, которая будет существовать через бесконечный промежуток времени после нашей, хотя наша тоже будет существовать бесконечный промежуток времени.

Дару задумчиво почесал затылок. Даже у разработчика FG-204 и FG-205 в голове это всё окончательно никак не укладывалось.

— Бесконечность после бесконечности — хорошее название для какого-нибудь хентайного аниме-сериала с блэкджеком и мехами, — Дару, видимо, обрадовавшись тому, что на этот раз они сумели без потерь выбраться из плена сигнулярности, был в шутливом настроении.

— Да при чём тут хентай?

— Курис-сан, не обращай на него внимания — он всегда такой, — заметила Юки. — Он думает о хентае, даже когда мы с ним, эээ… — она посмотрела на Сузуху, — …общаемся.

— Да я знаю, — Курису действительно знала, о чём говорит: иногда фразы Дару заставляли её смущаться настолько, что кажется, ей приходилось краснеть вплоть до кончиков волос. — Ладно, пошли спать, пожалуй, — Курису оглянулась на Окарина, умудрившегося, видимо, от своих переживаний заснуть прямо в кресле. — Эй, Окабе!

— Что?! Организация снова охотится за нами?! — вскочил было он, но ремни кресла его удержали от того, чтобы неминуемо сорваться со своего места и полететь кувыркаться по отсеку: спросонья сложно осознать невесомость.

— Нет, просто пора спать, завтра нам предстоит обратный путь. Раскручиваем «Стамину» и идём спать, а IBN 9000 пока хорошенько поисследует то место, куда мы попали.

Мало кому из людей удавалось спать на орбите вокруг выхода из «кротовой норы», да ещё в другой вселенной.

Окарин ясным солнечным днём шел по раскалённому шоссе. Совсем-совсем такому, на котором его встретила в своё время Курису около машины с пустым бензобаком. Однако, Курису здесь точно не было…

— Тут-туру! — знакомый голос окликнул его сзади.

— Маюри? Что ты здесь делаешь в таком безлюдном месте?

— Маюши видит, что Окарин потерялся. Маюши пришла, чтобы помочь Окарину.

— Но как можно потеряться на прямом шоссе?

— Так же легко, как на прямой, словно стрела, линии времени.

— То есть?

— Это не одно шоссе. Это твоё личное шоссе — твоя мировая линия, нить, сплетающаяся с нитями многих других людей и вещей в этой реальности. В одной из многих реальностей. Но вокруг ещё много других таких же нитей — прямых и извилистых, прочных и не очень… Ты, Окарин, со своей способностью Всевидящего Штейна, можешь видеть эти нити, и даже будто поворачивать свою нить в нужном тебе направлении.

— Может быть…

— И знаешь, каждый при должном умении может видеть эти нити. Чем больше ты обретаешь контроля над своей нитью — тем лучше ты видишь возможные направления нитей других. Курис-тян тоже это может, хоть и не так, как ты. Маюши, наверное, могла бы… — в голосе Маюри послышалась тоска.

— Почему ты со мной об этом заговорила?

— Потому что ты, когда сам управляешь своей нитью, направляя её в нужном тебе направлении, ты изнашиваешь ткань, в которую эти нити вплетены. Раз ткань изнашивается — её надо зашить другой нитью, завязав на ней узелок для прочности и оборвав её.

— Маюри, я ничего не понимаю…

— Окарин очень умный. Окарин поймёт! Маюши в этом уверена, — улыбнувшись, подытожила она.

Окарин задумчиво отвернулся и посмотрел вперёд, в сторону, куда шёл — но не нашел в себе сил не обернуться ещё раз. Маюри на расстоянии нескольких шагов смотрела на него, и кажется, ждала того, что он обернётся.

— Тут-туру! — она радостно помахала ему рукой и побежала куда-то вдаль… А Окарин открыл глаза.

Писк здешнего «будильника» на вмонтированном в стену около кровати мониторчике всё-таки, не слишком-то и напоминал Маюрино «тут-туру».

Это сон… Это всего лишь сон. Или?..

Утром, уже привычным образом собравшись в отсеке управления, Курису просмотрела одной ей понятные оценки всяких интересных вещей — гравитационной постоянной, диэлектрической постоянной, постоянной тонкой структуры и прочего вороха цифр, которые выдал ей IBN 9000, и с удовлетворением и некой тревогой констатировала, что всё-таки, здесь физические законы немного отличаются от тех, что встречаются в их родной Вселенной. С удовлетворением — потому что для учёного всегда радостно открывать что-то неизведанное, особенно настолько фундаментальное. С тревогой — потому что было не очень понятно, не скажутся ли плохо эти неизведанные законы на «Стамине» и на людях на её борту?

— Ну что, поехали домой? Последний раз через сингулярность — и мы в родной галактике.

— Отличная идея! — подтвердил Дару и включил FG-204, заодно приготовившись к включению FG-205.

Картина за окном иллюминатора пропала, а синяя линия на мониторе с ромбиками надломилась и пошла вниз — назад во времени…

Окончание главы