Это не твой ребенок Глава 27

— ...Рыдать, ха... после всех этих слез... это.... непристойный вид... — его плечи беспомощно опустились и, казалось, провалились в землю. Он сгорбился с окружившим его угрюмым видом, и вдруг поклонился ниже колен.

«В чем дело? Я же сказала, что все в порядке.»

Калия не могла понять, что случилось, но все равно протянула руку и похлопала его по плечу, чтобы показать, что действительно ничего страшного не произошло.

Его глаза, полны смущения, наконец немного посветлели, хотя все еще были красными. Калия села рядом, ограда овечьего загона была у нее за спиной.

— Похоже, ты все еще очень любишь свою жену, Аллен, — сказала она, удобно откинувшись назад.

— ...Ну, я не помню этого чувства, но я все еще ощущаю себя немного оцепеневшим, когда думаю о ней.

— Тебе грустно?

Улыбаясь, он посмотрел на море звезд.

— На самом деле больше нет. Я скучаю по ней, но мне кажется, что я далек от того, чтобы грустить, — поколебавшись, он открыл еще одну из своих самых сокровенных мыслей, — Я не хочу окутывать свои воспоминания о Наде печалью. В любом случае, я хочу, чтобы она оставалась человеком, который дарит мне счастье, даже когда ее нет рядом, а не человеком, который вызывает у меня негативные эмоции.

— Похоже, ты все еще очень ее любишь.

— Даже если она сейчас ушла, мое прошлое, полное любви к ней – нет, — застенчиво произнес  он, внезапно взглянув на Калию. — Разве отец вашего ребенка не любимый человек?

Калия на мгновение задумалась, прежде чем осторожно ответить:

— Не то чтобы я его не люблю, но в то же время я не могу сказать, что люблю.

— Значит... он был другом, — заключил Аллен.

Калия посмотрела на Аллена с изумлением в глазах. Как он узнал?

Увидев выражение ее глаз, Аллен нежно улыбнулся в ответ:

— Мисс Калию, кажется, легче понять, чем я полагал. Когда я плохо вас знал, мне было немного страшно.

— Ты меня боишься?

Заметив перемену во взгляде Калии, Аллен поспешно продолжил:

— Вы очень харизматичны! Ох, харизматичны, но сейчас вы более искренни, чем я думал. У вас, кажется, много привязанности, и... это не так уж плохо.

— Да, я знаю. Аллен, не бойся. Мне жаль...

— Ох-о, — засмеялся он, немного почесав затылок, не зная, как продолжить.

Прервав разговор, они вместе посмотрели на небо, чтобы полюбоваться звездами. Чем дальше они отходили от столицы, тем ближе казались звезды на небе.

— Если вы не возражаете... Могу я спросить, почему вы хотите рожать этого ребенка одной? — спросил Аллен через некоторое время.

— Все в порядке. Ты мой врач. Я думаю, что в какой-то степени ты имеешь право знать.

— Спасибо вам за доверие и за то, что вы так сказали.

Калия на мгновение рассмеялась над вежливыми словами Аллена.

— На самом деле, я думала, что не смогу иметь детей, и была морально готова к этому факту, но это не значит, что я не хотела завести ребенка. Хотя я и не намеревалась, я каким-то образом забеременела этим ребеночком, и... это действительно похоже на благословение. Это дитя – чудо для меня. И я хочу воплотить это чудо в жизнь, наполненную счастьем. Я хочу растить его с любовью.

Аллен молча слушал рассказ Калии.

— Хотя ребенок – мое благословение, он может считаться совершенно другим в глазах кого-то другого. У них есть определенное положение, другой статус, другие обстоятельства и мысли, отличительные от моих. Я не хочу заставлять его брать на себя ответственность за мои ошибки. Теперь, когда я с его ребенком… Я даже не хочу его видеть... 

Мое дитя. Он был просто моим ребенком.

Она была полна решимости быть хорошей матерью и счастливо растить его. Калия приложила руку к животу.

Хотя она еще не могла видеть этого ребенка, ей казалось, что она отчетливо ощущает его присутствие и тепло через свою осторожную ласку, полную любви.

— Я просто хочу, чтобы этот ребенок родился счастливым, — ее голос был твердым и очень сильным, полным решимости и любви.

Лучшим фехтовальщиком Империи была его мать.

Она, не боявшаяся смерти, отказалась от всех почестей и статуса, накопленных за всю свою жизнь, ради маленькой жизни, которая должна была родиться; она оставила этот путь исключительно ради безопасности своего ребенка.

В ее глазах была сильная уверенность, и Аллен не мог не быть очарован ею.

— ...Я уверен, из вас получится хорошая мать.

— Спасибо, — ответила она с улыбкой, повернувшись к Аллену.

Это было самое счастливое выражение, которое он когда-либо видел на ее лице.

* * *

На следующий день Калия почувствовала легкую тошноту, как только проснулась. Аллен сказал, что самое время начать испытывать утреннюю тошноту. К счастью, это вскоре прошло.

Пожилая пара, которая так любезно предложила им комнату на ночь, узнала, что она беременна, и приготовила им еду из теплого молока, мягкого шпината прата и свежеиспеченного пятизернового хлеба. Несмотря на простоту, теплая еда была очень питательной.

— Когда я была беременна, моя утренняя тошнота всегда была очень сильной. Всякий раз, когда она начиналась, моя мать готовила мне много мягкой и теплой пищи и давала мне кисло-сладкий йогурт напоследок. Это было очень освежающе, — вспоминала жена.

— Спасибо, — грациозно поблагодарила Калия.

— Поверить не могу, что вы совершаете это путешествие в одиночку… Где ваш муж? Быть беременной и иметь только своих брата с сестрой в сопровождении… это тяжело, особенно с тех пор, как вы все еще на ранней стадии беременности, — сказала жена, довольно прямолинейно выражая свои мысли.

Калия немного смутилась.

Она так легко рассказала им всю эту информацию, чувствуя, что они простая, милая пожилая пара, но теперь она немного боялась, что Саймон, который может последовать за ней, узнает от них, что она беременна.

«Феи уже знают... Интересно, расскажет ли тебе об этом и эта пара? Это будет просто подтверждающим фактором для Саймона… Нет, они не знают, кто я. В конце концов, я ношу маскировку.»

Мысли Калии пребывали в некотором беспорядке. Она все равно не могла вернуться. Она только надеялась, что пара не упомянет об этом.

Подумав, она решила, что все еще должна принять некоторые превентивные меры. Ей нужно быть более осторожной. Решив более тщательно скрыть свою личность, она слегка наклонила голову и попыталась изобразить на лице насмешливое выражение.

— На самом деле, я... — она намеренно замолчала, ее слова, казалось, застряли у нее в горле, как будто Калия пыталась затронуть тему, о которой было трудно говорить.

Пожилая пара перевела на нее взгляд.

— Я сбежала от мужа. Его никогда не было дома, потому что он играл в азартные игры и утопал в женщинах и выпивке. У него... много женщин, и я, наконец, не выдержала. Так что... я сбежала, — Калия тут же сплела рыдающую историю.

— Ч-что? Боже мой! Ваш муж – кусок дерьма! — добрая пожилая дама вспыхнула от гнева.

— Нет, это моя вина, что я даже не знала какой он человек, прежде чем выйти замуж.

Ее игра была несколько неловкой, но, по правде говоря, эта неловкость только помогла подтвердить подлинность Калии как женщины в ее истории. В сочетании с естественным, непринужденным видом, который она производила, это действительно продавало ее историю.

Супружеская пара фермеров злилась на несуществующего мужа-подонка из-за нее. Калия опустила голову. Ее печальные глаза были устремлены в пол, пока она жевала хлеб из смешанных зерен, как будто была погружена в меланхолию.

Увидев внезапную перемену в ее поведении, Хемми и Аллен чуть не выплюнул молоко, которое пили.

От удивления Аллен пытался осмыслить ситуацию и наблюдал за Калией с немного ошеломленным выражением лица. Хемми, с другой стороны, была сообразительной и уже разобралась в ситуации. Внезапно по ее лицу скатилась слеза.

— ...Ууууу. Думая обо всех трудностях, через которые пришлось пройти моей сестренке...! — Хемми сразу же вошла в свою роль сестры Калии. Девушка, которая ела смешанный хлеб с черничным вареньем, громко заплакала, промочив хлеб внезапным потоком слез.

«Ч-что? Так внезапно? Что происходит?» В мозгу Аллена произошло короткое замыкание. Когда обе женщины начали действовать одновременно, Аллен, оказавшийся в центре происходящего, застыл на месте, не зная, что делать.

«Какой же ты бестактный человек», — мысленно упрекнула его Хемми, видя его в ошеломленном состоянии. Она осторожно ткнула его в ребра. Вздрогнув, Аллен спокойно опустил взгляд и только неловко и натянуто грустно улыбнулся.

Несмотря на то, что Аллен был безнадежным, Калия мельком взглянула с гордостью на Хемми. Она очень быстро оценила ситуацию и отреагировала соответствующим образом, как будто была продолжением собственных конечностей Калии.

Чтобы закончить представление, Калия попросила старую даму очень грустным голосом:

— ...и, кстати, пожалуйста, никому не говорите, что видели нас. Я боюсь, что мой муж может прийти за мной

— Не беспокойтесь, юная леди! Я не скажу ни слова. Я сделаю вид, что вас здесь никогда не было!

— Спасибо.... Кстати, сэр, хлеб действительно хорош.

— Я заверну вам несколько буханок, чтобы вы взяли с собой!

— О, вам не нужно… Но я приму его и съем с благодарностью, если вы так уверяете, — Калия мило улыбнулась и отпила теплого молока.

Впервые она вела себя таким образом, и она, хотя и экспромтом, чувствовала, что это действительно окупилось.

* * *

Саймон вернулся в столицу без продвижения в своем деле и сразу же направился в особняк Калии.

Он разрушил ее дом в первый же день возвращения с поездки, чтобы найти ее, но к настоящему времени особняк находился в процессе восстановления его первоначального вида.

Заклинания восстановления использовали ману, чтобы обратить вспять течение времени, и на самом деле это был очень сложный тип магии. Это было не то, что можно было сделать одной рукой или несколькими легкими заклинаниями. В зависимости от дальности и сложности предполагаемого восстановления оно требовало экстремального потребления маны.

Чтобы восстановить особняк такого размера, даже если бы это был высококлассный волшебник, им пришлось бы использовать не менее 70% своей маны.

Конечно, для Саймона это тоже была не очень легкая магия.

Он также вложил значительное количество маны в восстановление особняка Калии.

Всего 20-30% по сравнению с другими волшебниками.

Однако не имело значения, если для восстановления ее особняка требовалось и более 90% его маны. Для него все, что связано с Калией, никогда не было пустой тратой.

Это была магия, которая могла восстановить ее «присутствие», и что такое небольшая физическая боль по сравнению с исчезновением ее запаха? Ничего особенного.

Саймон усталыми шагами добрался до ее кровати и опустился на пол рядом с ней. Откинув голову назад и вжав ее в мягкий матрас, он беспомощно пробормотал напряженным голосом, закрыв глаза, чтобы вдохнуть ее запах:

— Куда, черт возьми... Куда же ты делась, Калия?

Его сердце билось и сжималось, как и много раз за последние несколько дней. Его голова пульсировала так сильно, что казалось, вот-вот лопнет.

Прошло всего три дня.

Три дня без нее. 

Пока он снова не найдет Калию, ему придется терпеть каждую ночь мучения. Почему она ушла?

Хотя эти двое, возможно, и не питают друг к другу одинаковой любви, все же их «братство» или «дружба» были выкованы на протяжении многих лет из крови.

Тем не менее, она ничего ему не сказала и просто исчезла из существования.

Вместо чувства предательства... боль от того, что его бросили, была всем, что он мог чувствовать, и это было душераздирающе.

Неужели в глазах Калии он значил только это?

В одно мгновение он был зол, в следующее – печален. Ощущение в груди соответствовало резким перепадам настроения. В один момент его голова и сердце закипали, но в следующий момент сразу же опускались на землю, как будто их окатили холодной водой.

«Проблема была... в той ночи? Если бы мы не провели ту ночь вместе, разве Калия оставила бы меня, не взглянув назад? Если бы я не был готов предаться сладости и удовольствию быть в ее объятиях? ...Если бы я мог повернуть время вспять, смог бы я остановить ту ночь?» Саймон не мог не представлять.

Нет, это было невозможно. Саймон не смог устоять перед ее поцелуем. Он не мог не влюбиться в нее еще сильнее от сладости ее губ.

Во-первых, он не жалел о той ночи. Но, но… сожалела ли о ней Калия?

— Я действительно могу обезуметь с такой скоростью, — простонал Саймон.

Всего три дня.

Саймон не осмелился забраться на ее кровать. Он только протянул руку, чтобы прикоснуться к ее остаточному уходу, и подавил вздох. Натянув мягкое одеяло, он повернулся и осторожно прислонился лбом к краю кровати.

Знакомый запах, напомнивший ему о ней, снова воспламенил сердце Саймона. В голове у него пульсировала лихорадка.

Окончание главы