Скоростное переселение: система — разлучница! Часть 1.7 [Открыта за +25 лайков |75]

Юнью вышел рано утром. Он вернулся в посещённый накануне приют, встретил ту же женщину в инвалидном кресле и рассказал ей, что жильцам придется переехать на несколько дней, пока будет идти ремонт.

Всего в приюте насчитывался десяток жильцов, и абсолютно каждый был либо инвалидом, либо и вовсе — обезображенным калекой. Сегодня Микаэль следовал за герцогом от самого его дома, и теперь, даже наблюдая издали, принц чувствовал отвращение к столь ужасающему уродству приютских. Да, Микаэлю было искренне жаль этих людей, однако же сам он никогда бы не зашёл так далеко, как Дэмиен Делькостро, который не только не брезговал прикасаться к грязным, изувеченным оборванцам, но не чурался даже самостоятельно переносить их в соседний дом.

Микаэль смотрел, как Юнью помогает людям словно не замечая ни грязи, ни вони, ни отталкивающих увечий, рубцов и болячек. Юнью же, закончив разбираться с переездом, теперь аккуратно кормил тощего подростка — одного из приютских калек. Его ноги были неестественно вывернуты, а руки — отсутствовали вовсе.

— Господин, ненужно... Прошу вас, просто поставьте миску на землю, и я сам... — взволнованно умолял предмет герцогской заботы.

Юнью на это только головой покачал, и отправил в рот страдальца очередную ложку каши:

— Ты – не собака, и не должен есть как собака. По крайней мере, не передо мной.

— Прошу, господин, не будьте к нам столь добры. Мы просто брошенные, бесполезные люди. От нас вам не будет никакой пользы! — взмолился другой парень; он не привык видеть таких ухоженных и высокородных людей, но то, что этот человек делал сейчас, было бесконечно далеко от утончённости высшего света.

— Милорд, пожалуйста... Не нужно нас кормить, — сказала женщина в инвалидном кресле. — Вы очень добрый человек, милорд. Но мы те, кого покинул даже Бог – мы не достойны заботы.

— Покинутые Богом... — Микаэль почувствовал, как её слова впились в сердце занозой.

Эти люди, без сомнения, не обладали приятной внешностью, не приносили пользу и едва выживали за счёт чужой жалости. Но… Неужели Бог действительно отказался от них?

Юнью же только вздохнул устало:

— Ты кого-нибудь убила? Незаслуженно обижала невиновных? Если ответ отрицательный, значит, Бог всё ещё с тобой, — улыбнулся Юнью, — я неверующий, но думаю, что если бог действительно существует, то он не оставит тех, кто не причиняет другим вреда. Он — доброе Божество, верно?

Когда Микаэль услышал его слова, он почувствовал, что задыхается. Герцог говорил с самым тёплым выражением из возможных, чтобы достучаться до этих обездоленных людей, облегчить их боль. Но для принца они уподобились острому ножу в сердце.

Потому что он уже причинил вред многим людям. Сотням людей.

Потому, что он уже убивал... во имя Бога... Сотни людей. Но теперь он не мог не подумать: "Если Бог — доброе Божество, одобрит ли он такой путь?"

Они все пали в горнило правосудия, потому что неверующие, отказываются обратиться — порочны заведомо. Но большинство из них никому не причиняли вреда.

Впервые Микаэль почувствовал, что с его убеждениями что-то не так. Он не сводил с Юнью глаз, однако чем дольше смотрел на этого не верующего герцога, тем явственнее ощущал в нём нечто особенное. Дэмиен Делькостро принадлежал к высшему свету и мог творить всё, что душе угодно, но обладая возможностями высокими, как облака, этот дворянин добровольно отстранялся от общества равных, зато приходил грязные трущобы, чтобы помогать нуждающимся.

— Что если... Что герцог прав, и я, как он и сказал, грешник больший, чем неверные?..

Когда Юнью закончил со всеми запланированными на сегодня делами, он попрощался с приютскими и вышел на улицу. Но неожиданно, почти у самого порога, ему преградил дорогу человек в капюшоне.

Когда Юнью понял кто перед ним, он нахмурился и настороженно спросил:

— Что здесь делает Ваше Высочество?

Микаэль пристально посмотрел на герцога и сказал:

— Ты отличный актёр.

Юнью ошеломлённо застыл на месте. Микаэль же сверлил герцога взглядом; об этом человеке у него сложилось неоднозначное впечатление.

Герцог непоколебимо следовал своим убеждениям, он отказывался принять веру, несмотря ни на что. Но так же, он обладал самой отзывчивой душой, какую только Микаэль встречал в своей жизни. Даже когда в эти трущобы отправилась Святая, она тоже помогала людям, однако и на её лице всё же проступала едва уловимая хмурость. Почти незаметная... Почти.

Но герцог был слишком хорош, и Микаэль не хотел этого признавать. Он бы предпочёл думать, что тот просто притворяется. Что его поступки и поведение продиктованы лишь желанием бросить вызов ему — Микаэлю, как верному последователю Бога.

Микаэль отказывался признать, что герцог и в самом деле — добрая душа.

Юнью на мгновение лишился дара речи, а в голове его воцарилась форменная паника.

"Система! Куколка! Это фиаско! Фиаско, а-ааа!!!"

Куколка: "Нет."

"Но он узнал, что я актер!"

Куколка: "Мне кажется, он просто обвиняет тебя в лицедействе. Если принц узнает, что ты не из этого мира, нас выпнут отсюда в тот же миг. Думаю он решил, что всё это время ты только притворялся добряком."

Юнью почувствовал облегчение. Застигнутый врасплох, он, в первый миг, действительно подумал, что Микаэль каким-то образом узнал всю правду о нём.

Куколка: "Похоже, ты просто не столь хорош, как тебе кажется."

Ку невинно моргнула, проплывая перед Юнью.

"Эй! Чтоб ты знала, я был постоянным членом драмкружка в средней школе!" — Юнью захотелось шлепнуть эту глупую Куколку, но та прозорливо исчезла, едва запахло жареным.

А Юнью продолжил своё представление.

Он нахмурился и отвернулся, вся его мягкость растворилась без следа, едва он столкнулся с принцем. Микаэля такое отношение немного задело: Делькостро тепло общался с отщепенцами, а его даже взглядом не удостоил.

— Хватит притворяться. Я знаю, что всё это – сплошной маскарад, — обвинил его Микаэль.

— Ваше Высочество, это – грязные трущобы. Они полоны крыс и всякой заразы. Вашему Святейшеству ни к чему приходить в такие места, а задерживаться здесь и подавно, — сказал Юнью.

Микаэль закусил губу. Это правда. Если бы не герцог, то и ноги бы его не было в этих трущобах. Но видя, что самого Делькостро окружающая грязь словно бы и вовсе не беспокоит, он почувствовал легкий стыд.

Юнью усмехнулся, поняв, что принцу нечего сказать в ответ. Он собрался обойти его, но Микаэль схватил герцога за запястье.

Принц хотел высказать что-то, но сразу отвлекся, почувствовав, как холодна сжатая в его ладони рука.

Она была ледяной, словно у покойника.

Окончание главы