Резонансные дни Пролог– Пробуждение II

Несмотря на ту боль, через которую пришлось пройти, чтобы сделать комнату Кёко максимально похожей на ту, что у неё когда-то была, остальное место не удостоилось такого же внимания. Кёко не знала где находилась, но она была уверена в том, что никогда прежде не видела этого места.

В лучшем случае девушка могла сказать, что она находилась в каком-то частном или многоквартирном доме. Проход слева от неё вёл в то, что должно быть было гостиной. В проходе справа стояло только полноразмерное зеркало. В коридоре было только две двери, одна, из которой она только что вышла и другая, которая была рядом с зеркалом. На обеих стенах висели ещё фотографии, хотя они были менее психологически жестокими. Те что были на её стороне коридора были изрисованы крестиками, начиная распятием и заканчивая рисунками в формах буквы «т». В рамках на другой стене висели только изображения музыкальных нот. Кёко этого не понимала, но ей не было интересно. Она знала, что её жертва была сумасшедшим человеком.

Большая часть ламп была выключена, погружая всё место в загадочный полумрак. Из гостиной падал немного мигающий белый свет и за той дверью, которая была рядом с зеркалом, куда бы она ни вела, тоже был включён свет. Она слышала за этой дверью звуки включённой воды, а значит, наверное, это была ванная комната.

Она покрепче сжала копьё в руке, на её лице появилась нетерпеливая ухмылка. Значит, её жертва решила помыться. Что ж, убийства в душевых были классикой в фильмах и они всегда плохо заканчивались для людей, у которых не было ножей. Кёко нравилась идея игры убийцы. Хотя в данном случае, она не собиралась убивать жертву. По крайней мере, не сразу. Сначала, она собиралась заставить этого человека рассказать ей, что чёрт возьми происходило и куда её принесли. Затем она собиралась выпытать у человека местонахождение её самоцвета души. А уже после, когда она будет уверена в том, что важной информации, которую она могла бы узнать не останется, возможно она и совершит убийство. Всё будет зависеть от того, в каком она будет на тот момент настроении. В любом случае это будет сильно.

Она подкралась к двери в ванную комнату и остановилась рядом с ней. Она должна будет сделать это быстро, прежде чем у жертвы появится шанс осознать происходящее. Глубоко вздохнув, она взялась за ручку двери, открыла её и запрыгнула в комнату.

Но вот уже во второй раз, увиденное заставило её замереть на месте.

Как она и предположила это оказалась ванная комната. Перед ней стояла старомодная ванна из слоновой кости, вроде тех, что стояли на медных драконьих лапах. На конце длинной трубы была приделана головка душа. Кран был выкручен на максимум, из головки лилась горячая вода и лилась она на прекрасного голого человека, который сидел в ванне. Но похоже человек не замечал того, что вода начинала оставлять на его коже ожоги первой степени. На самом деле, казалось, что человек был без сознания.

Это было лучшее на что могла надеяться Кёко. Будучи без сознания и покрытая ожогами, жертва не сможет дать ей отпор. Но все мысли о нападении покинули голову Кёко. Она знала этого человека. Знала очень хорошо.

—Саяка! – закричала Кёко. Она отбросила копьё в сторону и побежала к другой девушке. — Давай же, просыпайся!

Она схватила Саяку за плечо и потрясла её. К её облегчению, Саяка издала слабый стон. Хорошо, она ещё не умерла. Но если она пробудет в воде ещё немного, то вполне может умереть.

—Ну же, Саяка, – просила Кёко, взяв Саяку под руки и попытавшись вытащить её из ванны. — Вылезай из ванны, тупица.

В процессе этого девушка обожгла свою руку.

—Ай!

Кёко отскочила назад и начала сосать свои пальцы.

—Дура.

Прошипела она и ринулась к другому концу ванны. Чуть ниже бортика торчали два крана из слоновой кости. Она схватила тот, что отвечал за горячую воду и попыталась покрутить его.

Он не поддавался.

Чувствуя нарастающую панику, Кёко посмотрела на головку душа. Может она сможет…Нет. Разбиение головки будет плохой затеей. Она просто разбрызгает воду повсюду.

На вешалке для полотенец висело несколько пушистых зелёных полотенец. Кёко схватила два полотенца, обмотала их вокруг своих рук и снова попыталась вытащить Саяку из ванны. Она упёрлась ногами в бок ванны, сжала зубы и потянула что есть силы.

На этот раз у неё получилось. Она смогла вытащить Саяку из опасной ванны и на линолеум.

Кёко отбросила полотенца в сторону и начала шлёпать Саяку по единственному месту на её теле, которое не было обожжено водой, по лицу.

—Саяка! – закричала она. —Ты меня слышишь? Давай, просыпайся уже!

Саяка снова застонала, но в сознание так и не пришла. Кёко села рядом с девушкой, поджала колени и стала думать над тем, что она ещё может сделать.

И только тогда она заметила, что с девушкой с голубыми волосами, которая лежала рядом с ней без сознания было что-то не так. Её торс был покрыт болезненно выглядящими ожогами и, по крайней мере, она была человеком от пояса и выше. Она выглядела именно так, как до того, когда стала ведьмой.

Но вот всё, что было ниже талии выглядело иначе. Вместо ног у Саяки был огромный рыбий хвост, покрытый чешуёй голубого, чёрного и тёмно-бордового цветов. На конце хвоста было два плавника, которые были цвета огненной радуги. Если коротко, Саяка была русалкой.

Теперь Кёко снова начала бояться. Ужасная ведьма, в которую превратилась Саяка и ради победы, над которой Кёко пожертвовала собственной жизнью, тоже обладала рыбьим хвостом. Конечно, тогда она была намного больше, она была одета в полный комплект причудливых доспехов и в целом вела себя устрашающе, но она была русалкой.

И только тогда Кёко заметила состояние своего окружения. Этой ванной комнате было уделено столько же внимания в создании, сколько его было уделено для превращения той спальни в ад для Сакуры. Но вместо рамок с фотографиями, ужасные сцены были изображены на плитке на стенах.

На двух стенах комнаты были изображены две сцены из мозаики. На левой стене, Кёко увидела Саяку, которая была обычной девочкой, которую окружали люди, о которых она заботилась. За правую руку её держал мальчик скрипач, которым она была так сильно одержима, как бы его там ни звали. За левую руку её держала девочка с розовыми волосами, которую все считали такой прям важной. Рядом с ней (и дальше всего от скрипача, как заметила Кёко) была девочка с зелёными волосами. Позади Саяки стояли, положив руки им на плечи, приятно выглядящие мужчина и женщина. Кёко предположила, что они были родителями Саяки. Все они улыбались и казалось радовались тому, что были вместе.

Сцена на правой стене ванной комнаты не была такой же приятной. Казалось, что она изображала похороны Саяки, на ней была фотография девочки, окружённая свечами. Однако только часть свечей была зажжена и никому из людей, похоже, не было до этого дела. В одном углу были скрипач и девочка с зелёными волосами, они страстно целовались. Девочка с розовыми волосами смеялась и держалась за руки с этой загадочной волшебницей, Хомурой. Никто не обращал на фотографию Саяки никакого внимания, а её родителей вообще нигде не было видно.

Однажды, вскоре после того, как они встретились, Кёко указала Саяке на то, что раз она вылечила скрипача своим желанием, то он больше не нуждался в ней. Кёко затем ехидно предложила, что если Саяка хотела навсегда сделать его своим, то ей только нужно было сломать ему руки и ноги. И всем остальным, кто был изображён на этой мозаике, раз на то пошло. Саяка пожертвовала ради них всем, включая её человечность и жизнь и как они ей отплатили? Они наплевали на её подарки и даже не поблагодарили её.

Кёко прекрасно знала каково это.

Затем Кёко посмотрела через плечо. На стене над туалетом был изображён огромный монстр в доспехах, который держал в руке меч. Это была ведьма дирижёр оркестра, которой стала Саяка. Только на мозаике было видно, что монстр рухнул, а копьё Кёко пронзило его бронированную грудь насквозь.

Кёко пересмотрела цели своей злобы. Забудьте о так называемых любимых людях Саяки. Кёко нужно было вернуться к тому, чем она занималась и отправить того, кто был ответственен за это в мир боли.

Дыхание Саяки стало ровным, но она по-прежнему не подавала признаков пробуждения. Кёко взяла её под подмышки и подтащила к стене.

—Ладно, – заговорила Кёко. — Я скоро вернусь. Если ты придёшь в себя до того, как я вернусь, никуда не ходи. Если я вернусь и увижу, что тебя нет, я буду очень сильно взбешена.

Саяка не ответила. Конечно.

Издав раздражённый вздох, Кёко поднялась с пола. Затем она взяла своё копьё и вышла из ванной комнаты.

Коридор был таким же пустым и тихим, как и когда она вышла из него. Видимо все её крики не смогли привлечь внимания их похитителя. Кёко вышла из ванной и аккуратно закрыла за собой дверь.

Свет в той комнате, которая предположительно была гостиной продолжал мигать. Если Кёко напрягала свой слух, то могла услышать едва слышимые сквозь шум воды голоса. Она пошла вперёд, держа копьё наготове. Когда она дошла до конца коридора, то притаилась у входа в комнату и заглянула внутрь.

Как она и предположила, комната за проходом оказалась своеобразной гостиной. По крайней мере, наполовину. Правая часть комнаты была некой смесью из кухни и столовой, в ней стояли: холодильник, раковина, плита и круглый стол, вокруг которого стояли четыре стула. Правую сторону помещения отделяла от левой стойка. В левой части гостиной вдоль стены стояло два дивана. В центре этой части комнаты стояло кресло, развёрнутое спинкой к Кёко и на стене висел телевизор. Телевизор и был источником, как света, так и голосов. На нём воспроизводился какой-то фильм с низкой громкостью. Окон в комнате не было.

Однако в кресле кто-то сидел.

Кёко снова улыбнулась. Вот и он. Или она. Это будет выяснено через несколько секунд вместе с другими несколькими загадками.

Она подкралась к креслу. Затем, когда девушка оказалась достаточно близко к креслу, она замахнулась своим копьём так, чтобы оно обмотало своим древком и кресло, и сидящего в нём человека. Она потянула тот конец, который держала в руке и цепи крепко связали человека в кресле.

—Одно движение и ты труп, – прошипела Кёко.

Её цель повиновалась.

Кёко довольно кивнула.

—Ты, наверное, думал, что у тебя всё прокатит, да? Думал, что можешь просто забрать нас и морочить нам головы. Видимо, тебе никто не рассказывал о том, насколько опасны девочки-волшебницы. А может это какой-то замысловатый способ самоубийства. В любом случае, ты ответишь на несколько вопросов. Начнём с очевидного: кто ты чёрт возьми такой и почему притащил нас сюда?

Кёко подождала ответа, но его не последовало. Видимо, её цель была настолько испугана, что даже говорить не могла.

—Эй, ты меня не слышал, что ли? – спросила девушка. Не получив ответа, она резко потянула копьё, которое держала в руке. — Я тебе вопрос задала! Кто ты? Почему притащил нас сюда? Где мой самоцвет души? Что это за хреновые фотографии и картины? Как ты превратил Саяку обратно в человека? Давай, начинай говорить, иначе я начну считать сколько костей я успею тебе сломать, прежде чем ты впадёшь в состояние шока!

Но её пленник снова промолчал.

Кёко начинала злиться.

—Что ты пытаешься доказать? Я серьёзно! Если не начнёшь говорить, я убью тебя самым мучительным способом. Давай, скажи что-нибудь!

Когда и это не заставило её пленника ответить, терпение Кёко лопнуло.

—Ты раздражающий ублюдок!

Закричала она, сильно потянув древко копья. Кресло завалилось назад. Кёко размотала и собрала копьё обратно и сильно пнула кресло. Оно отлетело в сторону.

Кёко отскочила от перевёрнутого кресла и приземлившись на диван, направила остриё своего копья на пленника.

—Ну всё, с меня хватит! Я начну с пальцев ног и буду постепенно подниматься выше…Э?

В кресле находился не её похититель. Это даже не был человек. Оно даже не было живым. Это была верхняя часть экстравагантных доспехов. У неё был плащ с высоким воротником в форме сердца, который был завязан красной ленточкой на шее. Шлем напоминал череп и вызывал беспокойство. Несколько маленьких мечей были сплавлены вместе так, чтобы напоминать высокую причёску. В одной из рук доспехов была сжата сабля, такая же, как те, которыми в бою пользовалась Саяка.

Это были те же доспехи, которые были надеты на ведьме Саяки. Те доспехи, что были изображены на фреске в ванной комнате. Только сейчас они были уменьшены до человеческих размеров.

Кёко смотрела на пустые доспехи. Огонь в её венах снова остыл до состояния льда. Её невидимый похититель снова игрался с её головой и чёрт возьми, это было эффективно.

И только тогда девушка подумала проверить то, что показывалось на телевизоре.

Это было ещё одно из её воспоминаний. Воспоминание примерно настолько же свежее, как и то о её смерти, но почему-то это было ещё более болезненным. Кёко посмотрела на экран телевизора и вспомнила.

У неё ушло не мало времени, но в итоге Кёко всё же сумела найти её. Саяка сидела на станции метро ночью одна. Она смотрела на свои ботинки взглядом полным безнадёжности.

—Наконец-то, нашла, – пропыхтела Кёко. Она села рядом с девушкой с голубыми волосами и открыла пачку чипсов. — Сколько ещё ты собираешься игнорировать своих друзей?

—Прости, что заставила волноваться, – пробормотала Саяка, не встречаясь взглядом с Кёко.

Кёко конечно же заметила это.

—В чём дело? – раздражённо спросила она. — Ты ведёшь себя не как обычно.

Саяка ответила не сразу.

—Мне просто стало всё равно.

Кёко не нашлась с ответом, поэтому Саяка продолжила.

—О чём я переживаю? Что хочу защищать? Я больше не знаю.

—Эй, – прервала её Кёко, немного раздражённая самобичеванием другой девушки.

Тогда Саяка раскрыла свою ладонь, на которой лежал её самоцвет души. Когда Кёко увидела, что обычный голубой цвет камня поглотила тьма, она резко втянула воздух.

—Баланс между надеждой и отчаяньем всегда равен нулю, ты сама так говорила, – сказала Саяка, по-видимому, не замечая собственного опасного состояния. — Теперь я понимаю, что ты имела в виду.

Теперь поведение Саяки начало пугать Кёко. Девушка с голубыми волосами качалась взад-вперёд и, казалось, говорила скорее с самой собой, а не с собеседницей.

—Я спасла много людей, – продолжала она. — Но взамен, в моём сердце пустили корни обида и боль.

Она подняла свой самоцвет души. На её лице была пустая улыбка.

—Даже сейчас я раню свою лучшую подругу.

—Саяка! – вырвалось у Кёко. — Ты…

—Как бы сильно я не желала счастья кому-то, – продолжила Саяка, не замечая Кёко. — кто-то должен оказаться проклят. Вот как происходит история девочек-волшебниц.

Она сделала глубокий судорожный выдох и наконец-таки развернулась лицом к Кёко. В её глазах стояли слёзы. Но пустая улыбка не покидала её лица.

—Я была такой дурой.

И тогда упавшая из её глаза слеза ударилась о её самоцвет души.

В следующее мгновение Кёко отбросило прочь огромным взрывом силы. Самоцвет души Саяки взорвался, его осколки образовали собой форму, которую Сакура очень хорошо знала. Они стали семенем тьмы, талисманом ведьмы. Тело Саяки безвольно упало на пол и в воздухе вокруг него затанцевали тьма и странные формы.

Кёко смогла схватиться за ближайшие перила и держалась за них так, словно от этого зависела её жизнь. Хотя исходящая от Саяки тёмная сила была слишком сильной.

—Саяка! – закричала девушка, отчаянно стараясь удержаться на месте.

И тогда…

…Раздался щелчок и жужжание. Картинку на экране поглотил статичный шум. Когда же он расчистился, Кёко снова бежала к Саяке, которая сидела одна на скамейке.

Кёко, настоящая, закричала и вонзила своё копьё в телевизор. Экран взорвался потоком искр. Девушка вытянула копьё обратно и начала избивать телевизор, также, как тот ноутбук, пока от техники ничего не осталось. Только на этот раз у неё было оружие и она смогла превратить телевизор в кучу хлама намного быстрее.

—Где ты? – закричала она, закончив уничтожать телевизор. —Прекращай прятаться в тенях! Я прямо здесь! Приди и возьми меня!

Она не ожидала, что на её вызов откликнутся и потому не удивилась, когда именно это и произошло. Но она сильно разозлилась. Её бесило, когда над ней издевались и когда её игнорировали. И её невидимый противник умудрился сделать сразу обе эти вещи.

Кёко очень хотелось разнести эту комнату, также, как она сделала это со спальней, но девушка смогла сдержать свои разрушительные импульсы. Её достало это место. Пришло время забрать Саяку и свалить отсюда. Поэтому она выхватила саблю Мики, которая была сжата в металлической руке и пошла обратно в ванную комнату.

Но выяснилось, что это место не наигралось с Кёко и показало ей последнюю издёвку. Раньше она не обращала особое внимание на зеркало в коридоре, но когда она завернула за угол, то решила рассмотреть своё отражение в нём.

В отражении она была одета в красное боевое платье, под которым была надета розовая юбка в складку. На ногах у неё были надеты чёрные высокие гольфы и сапоги цвета запёкшейся крови, на коленях каждого из которых красовалось по красному драгоценному камню. На руках у неё были белые съёмные рукава и чёрные тяжёлые манжеты на запястьях.

Это был её наряд девочки-волшебницы, который она носила, когда сражалась. Единственным, чего не доставало наряду был её самоцвет души, который всегда был частью её платья и находился под самой ключицей. Но место, где он должен был быть пустовало.

Кёко опустила взгляд на своё тело и увидела светло-зелёную кофту и короткие шорты. Она подняла взгляд обратно на неверное отражение в зеркале. Что-то не сходилось.

За исключением хвоста Саяки, всё, что Кёко видела до сих пор, можно было достичь человеческими средствами. Фотографии, фрески, видео, всё это мог воссоздать обычный человек, хотя и не без труда. Но девушка не знала технологий, которые могли бы изменить её отражение в зеркале настолько сильно. Гипотетически, такая иллюзия может существовать, но куда вероятнее было то, что такого эффекта добились при помощи магии.

Конечно, это уже было подтверждено тем фактом, что она была жива и могла двигаться без своего самоцвета души, равно как и то, что Саяка частично вернула себе человеческий облик. И это отражение только сильнее укрепляло версию с применением магии. Число подозреваемых сократилось до трёх типов врагов.

Первым был Инкубатор, вроде того треклятого Кьюбея. Полный потенциал Инкубаторов был неизвестен, но они определённо могли быть способны на нечто подобное.

Вторым были девочки-волшебницы. Несмотря на наличие одной и той же цели и схожее происхождение, волшебницы редко работали друг с другом и не было странным, когда одна из них начинала атаковать своих соперниц.

И последний тип врага был самым вероятным. Кёко могла оказаться внутри лабиринта ведьмы. Они всегда использовали причудливые игры с разумом. Большинство тех лабиринтов, в которых бывала Кёко в основном состояли из обрывков прошлого самой ведьмы, но не её соперниц. Хотя найти лабиринт, который работал бы наоборот не было невозможно.

И именно этого последнего варианта Кёко боялась сильнее всего. Если это был лабиринт ведьмы, то где-то должна была быть и сама ведьма. И единственная ведьма, с которой Кёко столкнулась до того, как очнулась здесь была сама Саяка. Конечно, она частично восстановила свою человечность, но изменение не было завершено. Более того, то, что она частично восстановила свой предыдущий облик могло оказаться очередным трюком, чем-то, что должно было ослабить защиту Кёко. Если всё было именно так, Сакуре, скорее всего, придётся убить Саяку снова.

Она не хотела, чтобы до этого дошло. Она вообще не хотела, чтобы это произошло.

Но сначала, ей всё ещё нужно было найти самоцвет. И это зеркало выглядело, как хорошее место для тайника. Чёрт, оно могло оказаться двухсторонним зеркалом и цель Кёко могла наблюдать за ней через него.

Выяснить это можно только одним способом. Кёко прыгнула вперёд и атаковала своим копьём. Наконечник врезался в зеркало, разбил его и во все стороны полетели осколки стекла. Кёко опустила копьё и осмотрела урон, который нанесла зеркалу.

Ничего. Единственным, что находилось по ту сторону стекла была деревянная рама зеркала.

Кёко вздохнула. Девушка подошла к разбитому зеркалу, схватилась руками за деревянную раму и содрала его со стены. Но за ней снова ничего не оказалось, только голая стена.

Ну, попытаться стоило. Кёко забросила идею с зеркалом и вернулась в ванную комнату.

Саяка сидела там же, где Кёко оставила её, что обнадёживало. Но девушка всё ещё не проснулась, что разочаровывало. Однако её состояние улучшилось. Ожоги на её теле остыли и их цвет стал безобидно-розовым. Так что они были менее опасными, чем солнечные ожоги. Это было хорошими новостями. Это значило, что у Саяки всё ещё были её развитые регенеративные способности.

Однако теперь перед Кёко встал вопрос того, как она будет перемещать Саяку. Обычно она бы взяла девушку себе на спину, обняв её руками свою шею, а сама взялась бы за её ноги. Но то, что Саяка променяла свои ноги на рыбий хвост сразу же исключало подобный вариант.

В итоге Сакура всё равно посадила Саяку себе на спину. Сначала она оторвала от одного из полотенец полоску ткани и привязала ей саблю к талии девушки. После этого Кёко подняла Саяку так, чтобы обе её руки свисали по обе стороны её шеи и связала их вместе, чтобы Саяка не упала с её спины. Затем она взяла рыбий хвост в одну руку, а в другой крепко держала своё копьё. Затем она наклонилась вперёд и убедившись, что русалка никуда с её спины не соскользнёт, начала медленно подниматься с пола.

Саяка была тяжелее, чем выглядела, но благодаря контракту, который Сакура заключила и тренировкам с охотами, Кёко была невероятно сильной. И всё же носить такой груз было неудобно, но после нескольких попыток перераспределить вес русалки, Кёко всё же смогла встать на ноги.

—Ты мне должна будешь, просто чтоб знала, – прошипела Кёко девушке на своей спине. — И я сделаю так, что ты мне точно отплатишь. Так что тебе лучше побыстрее проснуться.

Квартира была такой же жуткой, как и раньше, хотя Кёко едва это замечала. Часть её внимания уходила на вес на её спине, а другая на высматривание любой угрозы, которая могла затаиться где-то рядом. К счастью ничего не произошло и Кёко смогла дойти до входной двери. Она бросила на упавшие на пол доспехи презрительный взгляд, хотя и старалась держаться от них подальше.

Добравшись до двери, Кёко прислонила копьё к стене и взявшись рукой за ручку, попыталась открыть её. К удивлению девушки, дверь сразу же открылась, позволяя двум девушкам покинуть дом.

Как Кёко и предположила, они оказались в многоквартирном доме. Та квартира, из которой они только что вышли располагалась на первом этаже, в тени коридоров, что тянулись на этажах сверху. Прямо перед девушками была парковка. Шёл дождь. Его капли разбивались об асфальт и металлические ограждения верхних этажей. За парковкой можно было увидеть структуры городских зданий. Сами по себе они выглядели нормально, но у Кёко не ушло много времени на то, чтобы понять, что с ними что-то было не так.

Для начала, на парковке не было машин. Каждое её место было свободно. Несмотря на это, многоквартирный дом, из которого она вышла не выглядел, как другие заброшки, он не был обросшим растениями и завален мусором. Его стены были чистыми и растения, которые росли перед ним были хорошо ухоженными. И нигде не было видно никакого мусора.

Во-вторых, Кёко могла видеть городские улицы прямо с того места, где она стояла и либо у этого места были проблемы с ливнёвками, либо в нём вместо улиц использовались каналы. Вода текла по улицам, словно река, совершенно не заботясь о том, что она текла по тротуарам или под мигающими светофорами.

В-третьих, город был подсвечен настолько ярко, что на него было больно смотреть. Неоновые вывески, баннеры и рекламные щиты были повсюду. Яркий свет покрывал небоскрёбы.

И наконец, небо над её головой. Штормовые облака не были похожи ни на одни облака, которые Кёко видела за всю свою жизнь. Они перекатывались и извивались друг над другом, принимая причудливые формы. Улыбающиеся черепа сливались в могучие корабли, которые уступали место порхающим бабочкам и так далее. Сами облака были не привычными серо-чёрными, как это бывает в дождь, но разноцветными. И эти цвета также сталкивались друг с другом, превращаясь из жёлтого в красный, из красного в зелёный и так далее.

Если у Кёко и оставались сомнения в том, что она оказалась в лабиринте ведьмы, то в этот момент они окончательно исчезли. Но она никогда не видела, чтобы в лабиринте воссоздавался целый город. Однако она стояла здесь, без своего самоцвета души (она всё ещё не понимала, как это возможно) и с отключившейся Саякой, которую она должна была защищать.

Конечно, это было правдой только в том случае, если Саяка сама не была ведьмой…

И словно в ответ на это, Саяка издала тихий стон и начала двигаться.

—Чт…где? – пробормотала она.

Кёко улыбнулась.

—Эй, похоже, ты наконец очнулась.

Девушка быстро подняла связанные руки над своей головой и аккуратно опустила Саяку на землю, прислонив её спиной к стене здания. Саяка несколько раз моргнула и прищурившись, посмотрела на Кёко. Затем потёрла глаза руками.

—Угх, – простонала Саяка. — Ч-что случилось?

—А? Ты не помнишь? – удивилась Кёко. — Ты превратилась в ведьму, словно дура! А я, как ещё большая дура, попыталась спасти тебя! И в итоге мы обе убили друг друга!

Саяка сощурила глаза.

—П-прости, но ничего из этого не имело смысла. Вообще. Эм, мы знакомы?

—А? – у Кёко отвалилась нижняя челюсть. — Ты серьёзно? Ты меня не помнишь? Совсем?

Саяка задумалась, но после покачала головой.

—Ну, а как насчёт твоей другой подруги…М-Макики? Точно, Мадоки!

Саяка снова покачала головой.

—А что насчёт девочек-волшебниц? – продолжала давить Кёко. — Или Кьюбея? Или самоцветов душ? Или ведьм? Или семян тьмы? Или…или того парня со скрипкой? Ты отдала свою человечность, чтобы исправить его!

Саяка глубоко вздохнула.

—Прости.

Кёко захотелось выдрать себе волосы.

—Аргх, чёрт возьми, Саяка! Ты вообще ничего не помнишь?

—Я…я помню музыку, – на лице Саяки показалась маленькая, мечтательная улыбка. — Такую прекрасную музыку…

Кёко почувствовала, как по её спине пробежался холодок, когда она вспомнила тот оркестр, которым дирижировала ведьма Саяка.

—И всё? – спросила Сакура. — Ты больше ничего не помнишь?

—Я помню… – девушка с голубыми волосами нахмурила брови. — Подожди, как ты меня назвала?

—Э? Я назвала тебя Саякой! Это твоё имя, Мики Саяка!

—Саяка? Нет, я уверена, что это не оно.

—Э? – прорычала Кёко. — Тогда как тебя зовут? Или, погоди, не говори мне. Ты это тоже забыла, не так ли?

—Нет, я знаю своё имя, – возразила Саяка. Она улыбнулась победной улыбкой, радуясь тому, что не забыла хотя бы это. — Октавия. Октавия фон Секендорф.

Окончание главы