Забвение умирала и этого не знал никто, кроме неё самой и человека, которого она ненавидела сильнее всего.

Она сидела на своём троне, согнувшись и держась руками за рану в своём животе. Из раны не текла кровь, но между пальцами девушки просачивался чёрный туман. И хотя она испытывала сильную боль, на лице девушки была довольная улыбка.

Высокая дверь открылась и этот звук эхом разнёсся по похожей на собор комнате. В дверь вошёл ужасно выглядящий зверь. На первый взгляд его можно было спутать с большим чёрным котом, у которого был длинный, тонкий хвост, который закручивался на конце, как хвост хамелеона. Но на голове этого создания были странные треугольные уши, которые были похожи на клювы. Из каждого уха свисало по странному гибкому отростку, которые были наполовину руками, наполовину антеннами. Его глаза пуговки светились красным цветом в тёмной комнате.

Беззаботно, это создание подошло к трону и село на пол перед ним. Его неморгающие глаза наблюдали за Забвением с видимым интересом.

—Что ж, я удивлён.

Произнесло создание. Вернее, не произнесло, так как у него не было видимого рта, которым оно могло бы сделать это. Но хотя слова не были произнесены вслух, Забвение всё равно отчётливо услышала их.

—Ты действительно сделала это! – оно посмотрело на Забвение и почесало своё плечо правой задней лапой. — А я уж подумал, что ты только разговаривать умеешь.

Забвение оскалила зубы в безумной триумфальной улыбке.

—Д-да… – прошептала она. С каждой секундой её голос становился всё тише. — Я…сделала это. И ты потерял…свою лапу.

Создание рассмеялось.

—И ты вновь превзошла мои ожидания того, насколько ты можешь быть глупой. Дорогая дура, как думаешь, как предыдущая Забвение покинула своё место? Ты всегда была расходным материалом в наших отношениях.

И без того бледное лицо Забвения начало становится прозрачным.

—Но это буду…не я, – она сделала вдох. — Это буду не я.

—Нет, – создание отвернулось от умирающей девушки. — Какое облегчение. Ты всегда была обузой. К счастью, у меня уже есть для тебя замена и она обещает быть очень весёлой!

Забвение ответила бы ему, но у неё не было на это сил. Она опустилась на трон, её глаза были ослеплены агонией. Она открыла рот и из него плотным потоком повалил чёрный дым. Это оказало на её тело эффект схожий с тем, когда воздушный шарик лопают булавкой. Оно просто сдулось. Сложилось пополам и исчезло, пока не осталось только чёрное облако, которое кружило над её головой.

Сакура Кёко проснулась под тихий звук капающего дождя.

Она едва раскрыла глаза и сонно уставилась на мобиль с рыбками и яблоком, который висел у неё над головой. Он медленно двигался. Плоские, пластиковые рыбки кругами гонялись за красным фруктом. Кёко не винила их. Ей тоже нравились яблоки.

Но в этот момент она решила, что сон она любит самую малость больше. Она зевнула, перевернулась на бок и накрылась одеялом с головой.

У меня нет мобиля с рыбками и яблоком.

Глаза девушки резко распахнулись и она села в кровати, сделав резкий вдох. С отдающимся в ушах сердцебиением, она начала рассматривать комнату, в которой оказалась.

Она сидела в металлической кровати с простым белым комплектом постельного белья. Прямо напротив неё стоял коричневый комод, а у дальней стены комнаты стоял компьютерный стол. Рядом с комодом была дверь. Свет в комнате был выключен и она слышала продолжающийся за окном дождь.

Кёко сразу же узнала это место. Мобиль был новым дополнением, но в остальном комната была точной копией спальни девушки, которая была у неё дома. До того, как она стала девочкой-волшебницей и некоторое время после этого.

Но почему она проснулась здесь? Этой комнаты, как и всего остального дома уже не было. И что важнее, почему она вообще проснулась? Она должна быть…

По её спине пробежал резкий холодок. Кёко отбросила одеяло в сторону и быстро осмотрела себя. На ней не было ран и она была одета в свой обычный наряд: светло-зелёную кофту с капюшоном поверх чёрного топа, короткие шорты и высокие ботинки, которые доходили ей до колен. Само по себе это удивительным не было, но согласно её последнему воспоминанию, она должна быть в состоянии, которое можно описать только как: «Необратимо сломанная».

Кёко нахмурила брови и отбросила одеяло прочь. Она не знала, что происходит, но она была уверена в одной вещи. Кто-то издевался над ней и это бесило её.

Но сначала она должна была выяснить, почему и как кто-то принёс её сюда. Чтобы сделать это, она должна начать искать улики. Она свесила ноги с кровати, чтобы спустится на пол, ну, попыталась это сделать. Каким-то образом одна из её ног запуталась в простыне и она врезалась в комод, издав удивлённый возглас.

Она успела восстановить равновесие, прежде чем упасть на пол. Кёко издала раздражённый стон и сбросила простыню с ноги. Затем она посмотрела наверх.

И у неё кровь застыла в жилах.

Над комодом висел коллаж из фотографий в рамках. Каждое из них было разными частями фасада собора её отца. Фотографии висели так, чтобы из них получалось всё здание собора. Те, что висели внизу были сделаны тогда, когда собор был на пике его успеха. Его камни были чистыми и хорошо ухоженными, перед ними стояли наслаждающиеся компанией друг друга члены конгрегации. Но чем выше висели фотографии, тем позже они были сделаны. На них было запечатлено увядание собора. А самая верхняя фотография показывала собор таким, каким он был сейчас. Пустой. Заброшенный.

Уничтоженный. Её руками.

Кёко сглотнула. Она опустила глаза вниз на те рамки, в которых было запечатлено счастливое время. На фотографии, которая висела в центре самого нижнего ряда была изображена счастливая семья. Её семья. По обе стороны от молодой неё стояли её папа с мамой. Папа держал у себя на руках её младшую сестру, которая спокойно спала. Она помнила, когда была сделана эта фотография. Сразу после того, как она заключила контракт, который сделал её волшебницей и обеспечил успех её отца. Или так она тогда думала.

После этого Кёко заметила, что на камоде тоже были фотографии. Но только одна из трёх фотографий стояла вертикально, две другие лежали стеклом вниз. В отличие от снимка с её семьёй, на этом было запечатлено событие, которого никогда не случалось. На снимке была изображена она сама, обнимающая за плечи двух других девушек. У неё на лице была её знаменитая ухмылка. Девушка слева была немного старше неё, с полной фигурой, глазами с густыми ресницами и блондинистыми волосами, которые были закручены в две спирали, которые свисали по обе стороны от её лица. Улыбка на лице этой девушки была маленькой, но уверенной. Девушка справа была самой молодой из всех троих. У неё были голубые волосы и энергичная улыбка. На всех троих были надеты экстравагантные наряды девочек-волшебниц.

Томоэ Мами и Мики Саяка. Такие же девочки-волшебницы, они были единственными с кем она поддерживала хоть сколько-то дружеские отношения. И в обоих случаях всё закончилось плохо. Очень плохо.

С растущим чувством тревоги, Кёко взяла две другие рамки и поставила их вертикально. На одной фотографий был изображён труп Томоэ Мами, который поглощала чудовищная ведьма. На второй – тела членов её семьи. Они свисали с петель, подвязанных к потолку собора. Её отец заставил их всех совершить самоубийство, в попытках отыскать истинную причину успеха его церкви.

Кёко смотрела на фотографии. Хотя она не наблюдала смерть Мами лично, у неё не было причин считать, что изображённая перед ней сцена была неправильной. Снимок её семьи определённо был таким.

Наконец она обратила своё внимание на компьютерный стол. На нём не было ничего кроме ноутбука, который лежал с закрытой крышкой перед стулом. Она подошла ко столу и открыла крышку ноутбука. Он сразу же включился и комнату залил жуткий люминесцентный свет экрана. На ноутбуке была установлена одна программа. Открыв её, Кёко нашла видео с названием «КОНЕЦИГРЫ».

Она навела на него курсор и дважды щёлкнула мышкой.

Видео начало тут же воспроизводиться и комнату наполнили звуки сражения. На видео была сама Кёко в её костюме девочки-волшебницы, но из ран на её теле текла кровь. Она летела на сверхбольшой версии своего копья, наконечник которого указывал точно на сердце огромного монстра, который был частично русалкой, частично ночью и частично дирижёром оркестра.

Копьё попало в цель и убило одновременно и Ведьму, и Кёко. Через некоторое время видео начало воспроизводиться заново.

Кёко снова смотрела на отображение жестокости. Ведьма была тем, чем стала Саяка, несмотря на все попытки Кёко предотвратить это. И как только стало ясно, что девушку уже не спасти, Сакура решила положить конец её мучениям и убедиться, что она не умрёт одна.

На самом деле, это было самым свежим воспоминанием Кёко перед тем, как она проснулась здесь. Она должна была тогда умереть. Это видео служило тому подтверждением. Она должна быть мертва. Но тогда почему сейчас она была жива и находилась в жалкой пародии на её спальню, где её окружали осколки, на которых было изображено её прошлое, которые находились здесь специально для того, чтобы пытать её?

Её рот исказился в злобном оскале. Её руки сжались в кулаки, а тело начало дрожать. И тогда, закричав от ярости, она ударила ноутбук кулаком и отправила его в дальнюю стену. Экран треснул, но видео не перестало играть на повторе.

Но помогло то, что она разбила ноутбук об пол и несколько раз наступила на него, пока от него не осталась только масса схем и пластика.

Затем она переключила своё внимание на фотографии, которые висели на стене и стояли на комоде. По-прежнему крича, Кёко сорвала их со стены и разбила об пол, верх комода, стену и дверь. Обо всё, у чего была твёрдая поверхность.

После этого настала очередь комода. Она вытащила из него каждый ящик и разбросала их по комнате. Когда они ударились об пол, из ящиков вылетело их содержимое: куриные кости, пустые упаковки из-под поки, обёртки от конфет, сгнившие огрызки яблок и прочие остатки давно съеденной еды. Это, конечно, только сильнее разозлило её. Им было недостаточно того, что они пытали её ужасными сценами из её жизни и (предположительно) смерти, теперь они ещё и просто издевались над ней. Она взялась за разные стороны комода и опрокинула его в беспорядок на полу. Затем она ударила каблуком своего правого ботинка по задней стенке комода и била до тех пор, пока тонкая древесина не проломилась и её нога не оказалась внутри комода.

После этого она взялась за кровать. Простынь, одеяло и подушка были разбросаны в разные стороны. Матрац был опрокинут поверх лежащего на полу комода. Затем она подняла стул и ударила им по столу, пока он не разлетелся на куски. После этого, стол также был перевёрнут.

Трясясь от адреналина, Кёко тяжело дыша, осмотрела разрушение, в поисках того, что ещё можно было сломать. Тогда она заметила предмет, который свисал с дальней стены, напротив того места, где стоял стол. Сощурив глаза, она сделала злобный шаг вперёд, намереваясь добавить этот предмет ко всему, что было уничтожено.

Но она узнала его и остановилась.

Это было одно из её копий на цепи, которые она создавала для сражений с ведьмами. Если держать его в руках, как обычное копьё, то оно так себя и вело и его можно было использовать для блокирования, ударов, уколов и порезов. Но стоило ей пожелать (и делала она это часто) древко копья разделялось на отдельные сегменты, соединённые цепью, что позволяло ей пользоваться копьём, как кнутом и наносить приличное количество урона. Кёко всегда нравилась адаптивная способность её оружия. Она подходила её личности.

Теперь она смотрела на одно из этих копий, которое висело прямо перед ней. Она не перевоплощалась, а значит у копья не было причин просто висеть там, когда она не призывала его.

Затем на неё снизошло осознание и она опустила взгляд на свою руку. Когда она не пользовалась им, то носила свой источник силы, самоцвет души, как кольцо на пальце. Так его было проще носить с собой и он всегда было под рукой, когда ей нужно было призвать что-то острое, но без необходимости проходить через смехотворное превращение.

Но сейчас кольца не было на её пальце. Все её пальцы были голыми.

Кёко быстро осмотрела себя, но ничего не нашла. Тогда она в панике начала осматривать комнату, переворачивая разбитую мебель, мусор и разбитые рамки с фотографиями. Но кольца нигде не было.

Чувство страха, которое росло в ней с того самого момента, как она проснулась здесь, взлетело до небес. Как мог её самоцвет души пропасть? Как и предполагало его название, в нём буквально хранилась её душа. Если его не будет рядом с ней, её тело станет безжизненной штукой, которая не лучше трупа. Но даже когда её самоцвета не было рядом с ней, она всегда могла почувствовать его местонахождение. Это было также, как с руками и ногами, она знала, где они находятся, без необходимости смотреть на них. Он был частью её. Отделить его от неё без ведома девушки должно быть невозможно.

Но несмотря на это, её самоцвета души не было.

Кёко стояла на месте, как вкопанная, пока у неё в голове проносились возможные сценарии. Затем ужас ушёл и на его место пришла заново зажжённая ярость. Кто-то издевался над ней. И очень сильно. И она могла придумать только один способ разбирательства с теми, кто издевался над ней.

Она выдрала своё копьё из стены и взяла его в руки. Оно ощущалось естественным, как и всегда. Она пару раз махнула им, чтобы проверить баланс, а после отдала команду, чтобы древко рассоединилось. К её удивлению, оружие послушалось и разделилось на сегменты, как и всегда.

Кёко улыбнулась. Ну, по крайней мере, у неё было копьё. Она размахивала им взад-вперёд, создавая дыры в стенах. Хорошо.

Довольная тем, что оно работает, как и положено, Кёко развернулась к двери комнаты, готовая уйти. Ей нужно было кое-кого найти, ранить кое-кого. Она пока не знала, кого именно, но это не имело значения. Скоро они испытают боль, кем бы они ни были.

Затем она кое-что вспомнила. Кёко посмотрела через плечо, вздохнула и махнула своим копьём так, что оно образовало дугу над её головой. Копьё сбило висящий под потолком мобиль. Девушка подошла к нему и растоптала его.

После этого Кёко открыла дверь и вышла из разрушенной комнаты.

Жарко…так жарко…

Кто…где я? Что случилось?

Всё…болит…всё…горит…

…Так горячо…