Глава 7. Проклиная этот мир
Затхлый воздух вызывает у Насера неприятные воспоминания. Он даже не хотел думать, что всё это было сном. Потрескавшийся потолок, подземелья королевского замка. Ничто не давало забыть.
— Гхх! — об боли сдавило грудную клепку.
Метка призывателя дракона горела и таяла. От Насера несло гарью, из ран сочилась подкожная жидкость, что говорит о серьёзном ожоге. Ему было достаточно осознать, что даже если рана заживет, шрам не исчезнет. Но…
— Мой дракон не может просто так исчезнуть!
В школе. На поле боя. В приключениях. Партнер, который всегда боролся вместе с ним. И сама жизнь Насера.
«Всё это так легко не исчезнет!»
К счастью, магические оковы сняты, и часть магии восстановлена.
«Я могу это сделать. Да? Верно... мой дракон»
Насер вкладывает магическую силу в знак призывателя.
«Тихо… потихоньку… пойдем....... давай, давай, давай… мой дракон»
Он почувствовал, как магическая сила медленно перетекает в пылающую метку на груди, усиливая её.
«Давай, давай. Иди ко мне, дракон! Приходи»
Метка начинает издавать шипящий звук. Насер чувствует, как магическая сила рассеивается... Раньше надежда теплилась, но теперь в душе Насера царило отчаяние.
«Я действительно потерял всё?»
— Кхх…
Дракон… Насер опустил плечи. Неудивительно, что он был свободен от оков. Каплями падает вода на пол, но это не подземные воды с потолка, а свежие, тёплые слёзы. Текут без остановки.
Ха! Таков конец. Это конец… Вот как всё заканчивается…
«Ха-ха-ха! И правда, призывателю без метки не нужны оковы, блокирующие магию»
Смех чередовался с криками. Он медленно сходил с ума и рыдал. Насер больше не мог призывать драконов. Он никогда больше их не увидит. Никогда больше.
Бам!
Громкий зык оглушил его, но он даже не выказал раздражения. Вскоре, грохоча сбруей, подземелье заполнили солдаты.
— Насер Вирджиния... На выход сейчас же!
Насер непонимающе посмотрел на них.
Однако солдаты не обратили на его состояние никакого внимания и, ворвавшись в камеру, без разговоров выволокли Насера. Они волокли узника по земле, не заботясь о его ранах и переломанных конечностях. Некоторые из них, возможно, являлись его бывшими коллегами, но теперь они относятся к нему как к падали.
Однако Насер, опустошенный потерей дракона, был предоставлен самому себе. Он потерял всякую надежду когда-либо доказать свою невиновность. Рано или поздно его…
— А?
Насера вытащили из тюрьмы, но теперь он стоял не перед платформой, как это было на днях, а в более просторном и заметном месте. Мощеная булыжником площадка служила границей между рвом и городом. Здесь проводили мероприятия и оглашали указы. А ещё судили и казнили преступников. Впервые Насер сбросил маску живого трупа и отреагировал по-человечески.
— П-почему!?
Эмоции на его лице сменялись с бешенной скоростью, пока на нём не отобразился животный страх. Он выглядел так, словно заглядывал из чистилища в ад.
— Вы виновны в государственной измене первой степени и ереси, Насер Вирджиния! За ваши преступления вы будете привлечены к ответственности здесь и сейчас! — с городской стены прокричал король.
Насер не нашёл бы глазами ни его, ни первосвященника, ни Кодзи с Алисией, смешавшихся с толпой зевак. Потому что смотрел в другую сторону.
— Папа, мама? Лиз и капитан?.. — дрожащим голосом шепчет Насер.
Они тоже под стражей. И они застряли в этом проклятом круге Церковного креста. Все четверо рыдали. Его отец заговорил первым, увидев сына:
— Насер... Здесь что-то нечисто! Я верю в тебя. Я верю в тебя!..
Видя, как уверен в нём отец, мужчина почувствовал себя так, словно его ударили ножом в самое сердце.
— Ты? Измена? Невозможно. Никогда!
Его мать верит в него, как отец.
— Дядя... Я…
Племянница Насера ерзает и, похоже, не понимает, что происходит. Она моложе Алисии, так юна и беспомощна. И очень похожа на Насера — ведь она дочь его покойной сестры. Пока Насер проходил службу в национальной армии, родители взяли над ней опеку.
— Насер… — выкрикивает его имя статная красавица с серебристыми волосами.
— Капитан?..
Она была непосредственным начальником Насера в годы службы и опытной женщиной-рыцарем.
Когда Насеру пришлось уволиться, она беспокоилась о нём до конца и даже помогала после выхода на пенсию. Более того, именно она спасла Насера с поля боя, лечила его раны.
Почему она привязана к кресту? Факт остаётся фактом — она здесь. Возможно, её задержали как сообщницу. Да, в этом нет никаких сомнений! Обвинена в измене сама Шара Энвания.
Шара Энвания — талантливая женщина, намного моложе Насера, равная ему по происхождению. Бывшая начальница, которой Насер многим обязан.
— Инквизиция начинается! — громко оглашает священник.
За ним стоит шеренга палачей в масках.
— Насер Вирджиния, авантюрист класса А, был схвачен при попытке убийства героя. Этот акт представляет опасность для человечества. Его подозревают в ереси и сговоре с Королём Демонов.
Театральными движениями он намеренно подначивает горожан. Те гудят от возбуждения.
— Мы вызвали сюда приспешников еретика, и мы допросим их!
Ах да, это настоящее шоу. Подстава, чтобы осудить невиновного.
То, что вот-вот начнется — гонка со временем, нападение на людей, которые не могут дать отпор. Ложь и истина поменяются местами. Это театр социального уничтожения, где подстрекают взбудораженное население и не оставляет публике выбора — суды над еретиками. В случае с женщинами — охота на ведьм. Говорят, что показания близких людей против обвиняемого звучат гораздо правдоподобнее.
— Я собрал здесь только тех, кто связан с ним кровными узами и родством! Поэтому я спрашиваю тебя, отец Насера Вирджинии… Этот человек принадлежит Королю Демонов или нет?
Кажется, пожилой человек колеблется в своей решимости.
«Нет, нет! Отец!»
— Отвечай мне!
Первосвященник продолжает:
— Вы все виновны в государственной измене! Его кровные родственники одинаково виновны! Но если вы признаете свою вину и отречётесь от него, то будете прощены!
Насер уже виновен в том, что атаковал героя, козырную карту в войне против короля демонов. Единственное, что к этому следует добавить — ярлык еретика. Они хотели, чтобы родственники Насера приговорили его сами. Банальная подстава с целью превратить Насера в еретика и сделать Алисию собственностью героя.
И всё бы ничего, но теперь покарать собираются не только одного Насера, но и всю его семью. Однако есть шанс смягчить наказание. Если родственники или родители обвиняемого соглашались с инквизицией, они могли стать крепостными в течение нескольких лет или в течение года проходить военную службу. Женщина ещё может провести год на передовой в качестве солдатской игрушки.
Но если они не признают его еретиком, то будут немедленно преданы смерти. Выбора нет. Потому что у еретика отравлен разум — защищать его нельзя, он ничему не искупит вину.
— Итак, ваш ответ?
— Мой сын невиновен…
— Да, он невиновен.
Одновременно отец и мать прервали священника. Они верят в Насера и… Он не еретик.
— Что?
Первосвященник, царь и горожане были немало удивлены. Алисия и Кодзи, наблюдавшие за происходящим издалека, казалось, ничего не поняли. Единственные, кто понимал…
«Отец! Мама!? Нет! Нет! Вы не можете так говорить!»
— Я вижу, вы погрязли в пороках! — на мгновение лицо первосвященника исказилось от изумления. — О царь! Полагаю, их не спасти.
Символическое подтверждение. Словно ожидающее рассмотрения обвинение в государственной измене.
— Н-да… С этим ничего не поделаешь...
— Тогда позвольте нам хотя бы очистить ваши души. — священник поднимает руку.
Король согласно кивает.
— Прекратите…
«Нет, нет!»
— Пли!
Копьё палача свистит в воздухе, когда священник опускает руку.
— Насер…
— Насер!
Последними слова его отца и матери стало имя. С момента поступления в школу и зачисления в призыватели, Насер был занят службой и поиском приключений и отдалился от них. Но даже при том, что он показывался всего несколько раз в год, это не означало, Насер не переставал нежно любить родных.
— Не надо!
Крики Насера заглушили звон копья, пронзающего плоть его отца и матери. Задеты жизненно важные органы — помочь им нельзя. Единственное, что он может сделать — смотреть, как они умирают, не издав и звука.
Впавший в отчаяние Насер онемел. Его племянница же кричала изо всех сил. Обожаемая дочь его сестры, купавшаяся в любви бабушки и дедушки. Теперь она была последней живой родственницей Насера и в страхе повторяла лишь одно:
— Нет, нет, нет! Нет, нет, нет! Не-е-е-ет!
В какой-то момент она не выдержала и обмочилась. Палач рассмеялся, а первосвященник, привыкший к подобным сценам, выглядел почти безучастным.
— Посмотри на себя! Посмотри до чего довела тебя твоя глупость. Подумать только — выгораживать еретика!
Такова его работа. Даже самые ужасные казни используются для одурачивания граждан.
— Вот что случается с глупцами, которые присоединяются к Короля Демонов, злейшему врагу человечества! Дамы и господа, некоторые из вас, должно быть, потеряли близких во время вторжения Короля Демонов. Я прав? Примите мои соболезнования.
— Смертная казнь!
— Да! Смертная казнь!
Моего брата убил солдат Короля Демонов! Верно, она заслужила!
— Она это заслужила!
— Она заслуживает смерти! Смертная казнь!
— Убей её!
— Убей!
— Убей! Убей! Убей!
Жители города предвкушают новую казнь, а не оплакивают невинных родителей Насера. Они надеются на смерть молодой девушки, которую могли пустить на нож. Затем они надеются увидеть, как умрёт благородная и прекрасная леди-рыцарь. Первосвященник ухмыляется, наблюдая за их реакцией.
«Подонки, с вами так легко!»
Священник жестом приказывает палачу ткнуть в племянницу Насера окровавленным копьём. Совсем чуть-чуть, не поцарапав кожу.
— Теперь, девочка, твоя очередь.
— Нет! Нет, нет, нет! Нет! А-а-а-а-а! — Лиз впадает в панику, когда острие копья касается кожи.
Она даже не может нормально отвечать, только глотает слёзы. Обычно люди жалеют слабого и беззащитного, но сейчас горожане возбужденно смеются.
— Нет, остановись! Убей меня! Лиз не имеет к этому никакого отношения!
— Следи за языком, Насер Вирджиния! Итак, ты сказала, что тебя зовут Лиз? Ответь мне. — говорит главный жрец, находящийся самой гуще событий. — Признаёшь ли ты вину Насера Вирджинии? Если признаешь, что он еретик, тебе будет даровано прощение.
— Да, я признаю это! Признаю! Признаю! — заплаканная Лиз отчаянно кивает. — Признаю! О, мой дядя — еретик! Так что, пожалуйста, не убивайте меня!
Свершилось. Лиз называет Насера еретиком. Говорит, что он предатель человечества. Услышав это, Насер оставался спокоен.
«Всё в порядке, всё в порядке, Лиз»
Насер, впервые совершивший преступление, не будет приговорен к смертной казни. Он просто упадёт на дно и умрёт. Его семья не должна умирать вместе с ним. И это его вполне устраивает.
Рыдающая Лиз раздраженно посмотрела на Насера, как будто на мгновение пришла в себя. А потом на её лице отразились сожаление, страх, стыд и вина.
— Я… Я не хоте…
Чувство вины юная Лиз не должна была испытывать.
«Всё это…»
— Это совсем другое дело!
— Да, это другое дело! — эхом кто-то повторил за Насером.
— Ой? Леди Шара Эмвания? Что случилось? — спросил священник намеренно снисходительным тоном.
Однако Шара, бывшая начальница Насера и нынешний командир батальона полевой дивизии, уверенно произнесла:
— Это совсем другое дело! Именно так я и сказала!
—Хм-м?
Первосвященник наклоняет голову. Затем поворачивается к королю, который кивает ему.
— Что вы подразумеваете под «другим»?
— Что тут непонятного? Похоже, ваша вера в святого отупляет.
— Как?! — лицо главного жреца вспыхнуло, когда его внезапно отчитали. — Ты пытаешься выставить святого дураком?
— Ха-ха-ха-ха! Кажется, что не только ваша голова, но и ваши уши пришли в негодность! Или вы прогнили? О, если подумать, от вас воняет гнилью.
Гордая Шара не собирается сдаваться.
— Т-ты!
— Вы дали ей только два выбора: казнь или не казнь. Она ещё дитя!
— Как тебе не стыдно!?
В одно мгновение вокруг стало тихо. Даже горожане умолкли. Первосвященник и король не могли сдвинуться ни на дюйм.
— Насер Вирджиния невиновен.
Хотя никто из них не мог не согласиться с тем, что сказала Шара, паузе не суждено длиться вечно.
«Даже если он коррумпирован или правда прогнил, главный священник всё равно остаётся руководителем Святой Церкви»
Так что священник не стыдился ничего и не знал пощады за неподчинение.
— О, заткнись! Ты ведьма!
Он взял копье у палача и попытался пронзить её неумелой рукой. Невозмутимая Шара среагировала сразу же.
Треск! Одежда порвалась, но женщина избежала ранения. Наполовину обнажённая, она не потеряла решимости и достоинства.
— Теперь, когда вы разыграли сцену, вы же не собираетесь признавать свою вину, не так ли? Что бы ни случилось, я не откажусь от него. Но помните — это всего лишь самосуд. Коррумпированное правосудие, пронизанное стыдом и жадностью! Казни еретиков? Чушь собачья! Охота на ведьм? Пошёл ты! Насер Вирджиния невиновен! И всё из-за героя, который возжелал чужую жену, короля, у которого нет понятия о храбрости, и церкви, которая использует для прикрытия своего властолюбия имя святого. Не говоря уже о мастере гильдии и его друзьях, переметнувшихся из-за денег и шкурных интересов! Не говоря уже об Алисии, бесстыдной жене, которая никогда не знала любви! Ты сделал это с нами!
Из её уст не исходило абсолютно никаких обвинений в адрес Насера.
«Нет!..»
— Лиз... Что ты скажешь? Тебе не о чем беспокоиться. Всё в порядке. Ты благородный человек, и твоя совесть жива, раз ты боишься взгляда Насера после смерти близких. Мужайся! Живи и пройди через это!
Признав его еретиком, Лиз избавилась от обвинений в измене. Единственное, что ее ждёт — несколько лет рабства. Оба — и племянница, и дядя — не будут лишены жизни. Есть только один человек, который наверняка умрет здесь. Гордый рыцарь. Единственная в своём роде Шара Энвания, командир батальона Полевой дивизии. У неё не было возможности выжить, так как она открыто задавала вопросы главному жрецу и критиковала короля и героя.
— Насер… Мне очень жаль.
По какой-то причине она извиняется.
— Что, капитан?
— Ха-ха, я по-прежнему твой капитан? — Шара грустно улыбается.
— Почему ты извиняешься? Это мне нужно каяться…
«Ведь всё из-за меня»
— Я сказала то, что хотела. Вина отчасти лежит и на мне. Я продвигала мастера гильдии
Человека, которому Шара доверяла, потомка гордой семьи фехтовальщиков.
— Было неприятно смотреть, как страна носится с героем. Глупы те, кто не видит в этом позора и не осознает опасности, полагаясь на моральных уродов. И я уже давно хотела сказать кое-что о невежестве того, кого все так любят.
«Это ложь»
— Прости, что в конце концов ты попал под раздачу, Насер.
Шара чарующе улыбается, когда её прижимают к земле охранники по приказу короля.
— Эй! Нет! Нет, нет, нет! Капитан, она... она не имеет к этому никакого отношения!
— Заткнись! Если бы я только узнал раньше! Я не подозревал, что под моим командованием служит… — машинально король оттолкнул священника и шагнул вперед, жестом приказав своим солдатам сложить дрова у столба. — Ты ведьма, которая насмехается не только надо мной, но и над верой святых!
— Ведьма! Гори!
— Сжечь! — король и первосвященник отдают приказ одновременно.
Теперь граждане согласны.
— Гори!
Приказ услышан. Народ в восторге от нового шоу и ожидает мучений достойной леди-рыцаря.
Вдруг фигура приземлилась посреди хаоса. Некий человек медленно опустил Алисию на землю и встал перед народом, королем и священниками. Это был герой Кодзи.
— Я заставил себя ждать... Не так ли?
Да.
Если король прикажет — повинуется гвардия. Если первосвященник отдаст приказ — повинуется палач. Но в стране есть только один человек, который может приказывать всем сразу. И держать ответ перед народом. Герой.
Кодзи пристально посмотрел на Шару.
— О, такая милая девушка! — Кодзи намерен пофлиртовать.
Но надменный взгляд Шары заставил его изменить своё отношение.
— Ты и впрямь такой уродливый, как рассказывают.
— Хм? Что ж, я не возражаю против дерзкой девчонки.
Со свистом Кодзи поднёс свой священный меч к её глазам.
— Мне не особенно нравится, но, по крайней мере, я хотел бы попробовать... Сейчас ты в моей власти.
— Подонок!
Шара плюет ему в щёку, но Кодзи бесстрастен.
— Прощай.
Он взмахивает горящим мечом.
— Насер, я...
Последние слова Шара произносит с усталой улыбкой, но не успевает закончить. Белый столб огня поднимается вверх и сжигает крест, на котором висит Шара.
Не слышно криков Насера и Лиз — так ликует толпа. В мгновение ока Шара исчезает в пламени, которое вздымается к небу.
Разум Насера затуманивается от отчаяния. Сознанием он проваливается в глубины земли, и оттуда слышит, как священник и король в один голос объявляют конец инквизиции еретиков Насера.
Его мысли были пустыми, сознание темным, разум серым – он больше ни о чем не мог думать. В какой-то момент ему показалось, что кто-то позвал его по имени.
«Мой отец. Моя мать. Больше никто не понял…»
Единственное, что осталось — месть.
Сейчас Насеру трудно даже думать об этом. Он намеренно отключает сознание — теперь там только белое, тёмное и серое.
«Я больше не желаю думать ни о чём»
Окончание главы
|
отчет
|
|
Пожертвовать
Ой, этот пользователь не установил кнопку пожертвования.
|
