Матрилокальный Брак Глава 4. Письмо из далека

Письмо из далека

Статус женщин в королевстве Янь невероятно низок. У многих из них нет даже вежливых имён.

Мужчины получают имена от своих старших родственников или от учителя на церемонии совершеннолетия как «знак» того, что они стали взрослыми. Помимо этого, в дальнейшем это облегчает обращение к ним. Люди, что не являются родственниками или хотя бы знакомыми могли использовать только вежливое имя вместо того, что было дано мужчине изначально.

Обращение по вежливому имени также показывает уважение между ровесниками.

Как бы то ни было, Четвёртая Леди Линь имела подобное имя. Фактором такого служила слава поместья Линь, и довольно большие надежды господина Линя.

Казалось, что у семьи Линь эта слава в народе не знает границ, однако очень деликатная проблема всё же проявилась в их третьем поколении.

Глава семьи Линь, Линь Вей, не имел сына.

Господину Линь уже за пятьдесят. У него было семь наложниц, но даже так он не смог обзавестись хотя бы одним отпрыском мужского пола. Линь Вей смог как-то завести старшего сына со своей женой из клана Ли, однако мальчик умер до своего тринадцатилетия. После этого его жена родила двух дочерей, но ни одна из не выжила. Главе семьи ничего не оставалось, кроме как набирать наложниц. Все они рожали ему дочерей. Его жена вновь смогла забеременеть лишь после того, как ему стукнуло тридцать лет. Было неожиданно, но жена вновь родила дочь. То была Линь Бусянь.

В чете Линь царила взаимная любовь, потому господин Линь дал их дорогой дочери это имя в надежде, что жена поймёт его намерения.

Двадцать лет пролетели в одно мгновенье. Линь Вей уже не был молод. Более того, господин Линь начал постепенно передавать свои полномочия Линь Бусянь около года назад.

В первый год господин Линь всё ещё был во главе семейства, тогда как Линь Бусянь лишь помогала ему.

На второй год ситуация изменилась в обратную сторону.

Сейчас же шёл уже третий. Господин Линь редко показывается; не было нужды спрашивать его указания по всем важным и пустяковым делам в поместье. Всё было под контролем Четвёртой Госпожи Линь.

Дело было даже не в плохом здоровье Линь Вея: поместье Линь являлось попросту чересчур большим хозяйством. В нём слишком много чего надо было делать.

На каждый «Тёмный День» десятки руководителей в городе Луо приезжают и докладывают о своей прибыли. Линь Бусянь обычно просыпается на рассвете, а после сорока пяти минут с пробуждения она уже начинает приём. Начинала с отчётов, их проверки, подсчётом серебра, записи количества этого самого серебра, отправки его по складам…

Поскольку подобная процедура проводилась с каждым руководителем отдельно, а было всё же их не мало, то этого вполне хватало, чтобы занять весь день.

На востоке Ганьсу находилось семь провинций и сорок городов. Каждый третий, шестой и девятый месяц более двух сотен руководителей с востока Ганьсу направляются вместе с бухгалтерскими книгами, серебром и сертификатами в поместье. Даже если Линь Бусянь принимает около тридцати людей каждый день, у неё остаётся работы ещё на целых семь-восемь дней.

Под конец девятого месяца постепенно приезжали и руководители с остальных частей королевства. Их общее число превышало примерно в три-четыре раза число руководителей из Ганьсу. Линь Бусянь будет занята всё время, начиная с 10-го месяца и заканчивая 28-ым днём 12-го месяца.

Обычно она участвует во всевозможных видах социальной деятельности, подкупает местных авторитетов, и устраивает различные приёмы…

В итоге у Ли Бусянь всего несколько раз в году бывают дни, когда она может передохнуть. Они выпадают как раз на период с 28-го дня 12-го месяца до праздника Фонарей*. Меньше двадцати дней.

(Праздник отмечают 15-го января)

Господин Линь был рождён с золотой ложкой во рту. Больше всего в молодости он любил смотреть на достопримечательности. Хоть у него не было сына, которого он так хотел, после того, как его дочь стала взрослой, попытки завести сына прекратились. В начале года глава семейства отправился в путешествие со своей женой для восстановления здоровья, но, скорее всего, он вернётся уже к концу года.

…

Линь Бусянь устала в первый же день работы. После принятия ванны, предложенной одной из служанок, Бусянь вернулась к себе в комнату. Но она не легла спать. Вместо этого девушка села за свой круглый столик, подрезала фитиль у свечки для того, чтобы её зажечь вновь, и начала читать книгу.

Её влажные волосы были убраны за спину стула. Огонь свечи отбрасывал длинную тень от изящной фигуры Четвёртой Леди Линь – от отражающийся плитки до бумажных окон.

В королевстве Янь не было частных учебных заведений для женщин. Это считалось даже более постыдном, чем совместная учёба мужчин и женщин. Если девушка изъявляет желание учиться, то ей приходиться приглашать к себе учителя на дом. Такие педагоги много получали, потому большинство женщин знали всего несколько иероглифов.

Подобная пропасть не одобрялась в поместье Линь. Четвёртая госпожа начала учиться с 7-го возраста, углубившись в разные предметы: искусство цинь (П.П Т.Е ИЗУЧНИЕ МУЗЫКИ), шахматы, каллиграфия и живопись. Она училась у многих знаменитых наставников, но прекратила брать уроки после того, как к ней в восемнадцать лет перешло семейное дело. С тех пор за два года Бусянь не брала в руки ничего, кроме бухгалтерских книг. Ночное чтение вполне считалось отдыхом.

И хоть девушка не могла стать официальным лицом, она рьяно училась на протяжении десяти лет как прилежная ученица. Её голова была заполнена разного рода литературой, и поскольку девушка была очень образованной, решения принимались с особой предусмотрительностью.

Несмотря на экстравагантность поместья Линь комната Четвёртой Леди выглядела просто: одна кровать, один круглый стол, пара-тройка стульев с изогнутыми спинками, туалетный столик и два небольших стеллажа.

Книги в комнате Линь составляли лишь малую часть от её обширной библиотеки. Их-то девушка и читала перед сном.

Через восточные ворота, минуя арку в виде луны, пронеслась фигура. У человека не было с собой фонаря, но это не помешало ему быстро пройти сад из камней и бамбука. Похоже, что загадочная личность отлично знала внутренний двор.

Этой «загадкой» оказалась служанка Юйи, прислуживавшая Четвёртой Леди сегодняшним утром. Прошептав несколько слов служанке, что сегодня присматривает за дверью, Юйи зашла в покои.

Линь Бусянь не двинулась, когда услышала шаги, а взгляд отвела от страницы лишь после того, как служанка подошла к ней.

— В чём дело? — спросила Бусянь, посмотрев в глаза девушке.

Юйи тяжело дышала. Похоже, что причина такого дыхания крылась в том, что она спешила сюда.

Поприветствовав Четвёртую госпожу Линь традиционным поклоном, сложа при этом руки крестом на талии, служанка не стала более медлить.

— Госпожа, письмо из столицы! — Юйи протянула конверт с почтением, держа его обеими руками.

Огонь свечи дрогнул. Огонёк отразился и в глазах Бусянь, но он тут же погас.

Взяв конверт, Бусянь взглянула на слова, написанные на середине конверта: «Для Четвёртой госпожи Линь».

Почерк был аккуратным, но жирным и резким. Наверняка писал мужчина.

Юйи отошла на несколько шагов назад. Линь Бусянь осмотрела конверт на проверку целостности печати, после чего вскрыла его, достав письмо.

В нём было написано следующее:

Для Четвёртой госпожи Линь.

Здравствуй.

При написании сего письма я уже успел обустроиться в столице. Это стало возможным только благодаря неизмеримой доброте Четвёртой госпожи Линь.

Ваши слова, сказанные перед нашим расставанием, до сих пор не дают мне покоя, крутясь в моей голове каждый день и каждую ночь, и, разумеется, я не смел их забывать.

Приближаются весенние экзамены, и хоть я учился изо всех сил, не тратя минуты за зря, всё же натура у меня, как у человека, медлительная; каждый раз тяжко вздыхаю, вспоминая, что время никого не ждёт.

Всё, что сейчас в моих силах сделать, так это не провалить экзамены, дабы не опозорить не только величие Четвёртой госпожи, но и дружбу с Вами.

С нетерпением жду момента, когда смогу вернуться. Прошу простить меня за несуразицу, которую я пишу.

Всего наилучшего,

Ваш глупый Чжун Сяотин.

Линь Бусянь прочитала письмо дважды, однако, несмотря на то, что на её лицо проскочила улыбка, девушка поднесла письмо к огню свечи.

— Ах, госпожа, вы решили сжечь письмо Гу-е*? — задала вопрос Юйи своей госпоже, когда поднесла небольшой таз для того, чтобы Бусянь могла кинуть туда горящее письмо.

(姑‌爷;‌‌ Qu-ye; Гу-е – обращение к мужу госпожи)

— Не говори глупостей. Я не помолвлена с господином Чжуном, так почему же ты используешь такое обращение? — мягко ответила Линь Бусянь после того, как письмо в тазе окончательно превратилось в пепел.

— Молодой господин обидел Вас? — Юйи всё не унималась.

— Нет. — сразу отметя такой вариант ответила Бусянь.

Служанка была озадачена.

— Но тогда почему Вы сожгли письмо?

Линь Бусянь опустила свой взгляд, на мгновенье уйдя в себя.

— Я устала. Туши свечи, — произнесла девушка после секундного молчания, при этом ни капли не поменявшись в лице.

— Как прикажете.

Отнеся тазик, Юйи вернулась, помогла Линь Бусянь раздеться и лечь, после чего задула свечи, после чего ушла в боковую комнату*.

(Переводчик сам не понял, о чём здесь речь. На англ. было написано side-room)

Лежа в кровати Бусянь начала вспоминать, как выглядит Чжун Сяотин, однако в её голове его внешность расплывалась.

Как и было сказано ранее, в королевстве Янь особо подчёркивалась разница между мужчинами и женщинами. Последние не могли встречаться наедине с незнакомыми мужчинами. Даже Четвёртую госпожу Линь, несмотря на то, что она занималась крупным семейным делом, должны были сопровождать слуги, когда она выходила из дома.

Знакомство с Чжун Сяотином состоялось по воле случая.

Чжун Сяотин и Линь Бусянь занимались у одного учителя. Он был вторым для девушки, но первым для юноши. Учитель Ду приносил Четвёртой госпоже сочинения Сяотина.

Однажды они встретились для обсуждения своих занятий. Разумеется, данный разговор происходил с помощью бисерного занавеса. Бу Сянь была потрясена литературным талантом юноши, а узнав, что он не может себе позволить сдачу экзамена из-за вступительного взноса, решила профинансировать его через учителя Ду.

Сяотин оправдал ожидания: он смог стать лучшим на осеннем экзамене провинции. Вернувшись в Ло, первым делом юноша отправился в поместье Линь, дабы высказать свою благодарность. Несмотря на то, что Чжун происходил из бедной семьи, его статус после успеха на экзамене изменился. Тогда же Линь Бусянь только-только стала во главе семейного дела. Господин Линь разрешил девушке принять у себя юношу. Так состоялась их вторая встреча.

На тот момент Бусянь достигла восемнадцатилетия — брачного возраста. Её мать после банкета по случаю успешной сдачи экзамена начала намекать и подталкивать девушку. Тогда Линь подумала, что поскольку является женщиной, то брака ей не миновать. Такой вопрос всегда решался родителями и свахой. Девушка посчитала, что лучше уж выйти за Сяотина, человека, которого хоть как-то знала, а не за незнакомца, так что она дала своё молчаливое согласие.

Перед весенним экзаменом господин Линь пригласил молодого человека к себе на ужин, где они оба, можно сказать, договорились о помолвке. Девушка услышала, как Сяотин пообещал её отцу, что их второй сын будет носить фамилию Линь, чтобы можно было продолжить жечь благовония для Императора. Сваху же пригласят после сдачи дворцового экзамена.

Линь Бусянь решила, что раз поместье и огромный семейный бизнес не попадёт в «не те руки», то нет смысла отвергать сей брак. Она даже сопровождала своего «жениха», дала ему на транспортные расходы и пожелала всего наилучшего на экзамене.

С тех пор девушка получала письмо от юноши раз в месяц. Она сохранила все письма, кроме этого.

Почему Бусянь его сожгла? Причина крылась в его интимном содержании, чего в других письмах не было. В конце концов, они даже не были женаты, более того, даже не объявляли официальную помолвку. Подобное письмо казалось просто неразумным.

Сяотин уехал из Ло четыре месяца назад. Они были знакомы три года, а виделись всего лишь три раза. По сути, в сердце Чжуна был лишь силуэт Четвёртой госпожи Линь.

Бусянь решила отогнать все эти мысли прочь. Натянув на себя одеяло, она закрыла глаза.

…

В один из солнечных дней по главной дороге в Ло неторопливо шёл человек с неухоженной причёской и в потрёпанной одежде.

Более того, эту одежду с трудом можно было таковой назвать, ибо выглядела она так, будто кто-то в начале её разорвал на кусочки, а после неаккуратно сшил.

Этот нищий был один. Иногда он оглядывался по сторонам, при этом бормоча себе что-то под нос, словно сумасшедший.

Только обувь на толстой подошве была целой, однако ткань на ней была такой грязной, как и вся одежда человека. Но фасон давал понять, что когда-то туфли были дорогими.

А если всё же присмотреться к внешнему виду как следует, то можно разглядеть, что его одежда-таки вышита из качественного шёлка. Может ли быть, что сей нищий происходил из богатой семьи? Какая жалость, что ответа этот безумец дать не мог.

Мимо него проехала тележка, запряжённая волами. Вёз её на вид сильный фермер. В самой же телеге сидела девушка, одетая в платье, с причёской «незамужних женщин». Грубая ткань скрывала нижнюю половину её лица.

Нищий повернул голову, уставившись на девушку своими чёрными, как смоль, глазами. В очередной раз он что-то промямлил про себя, но так тихо, что никто, кроме него самого, больше не услышал слова.

— Прошу обратить внимание, мои дорогие друзья и зрители, что это лишь третья девушка на улице за последние три месяца. В эту эпоху женщину редко можно встретить в общественном месте. Все незамужние обязаны скрывать своё лицо, когда выходят в свет. Настоящий феодализм.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы