Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао (Новелла) Том 1 Глава 5 – Некто по фамилии Ли из гвардии Лунъу¹

[¹Лунъу (龙武 (lóngwǔ)) букв. гвардия «Дракона» — гвардия императора, охраняющая столицу во время династии Тан.]

Когда прохожие и продавцы услышали шум, они обратили туда любопытные взгляды...

***

За дверью оказался еще один задний двор, который выглядел как черный ход семейного дома. В саду раскинулся пруд с лотосами; сладкий дрейфующий аромат османтуса витал над водой, и даже в дождь он все еще сохранял свою утонченность. Хунцзюнь затащил мужчину в коридор, и, осмотревшись по сторонам, в глубине души заключил: «вау, это место действительно красивое».

Дом этой семьи был двухэтажным, и наверху доносились девичьи голоса. Хунцзюнь почти падал в обморок от истощения; он гнался за этой демоном-рыбой всю ночь, а потом навалилось так много всего, что ему хотелось лишь найти место для отдыха. Юноша тут же обессиленно сел, прислонившись к стене в коридоре.

Как раз в это время по коридору проходила молодая женщина в бледно-желтом жуцине² с ветвью османтуса в руке. Она натолкнулась прямо на Хунцзюня и увидела, в каком он был измученном и изможденном состоянии, карпа, голова которого торчала из сумки, а также лежащего рядом с ним мужчину.

[²Жуцинь (襦裙 (rúqún)) — женское традиционное одеяние, состоящее из короткой блузы с длинной юбкой.]

Женщина не знала, как на это реагировать.

На лице Хунцзюня же было легкое замешательство, когда он, повернув голову, встретился с ней взглядом.

Женщина успела лишь коротко вскрикнуть, когда юноша поспешил приложить палец к губам, давая понять, чтобы она не издавала ни звука. Затем он, будто обретя второе дыхание, оживленно вскочил и пару раз ей поклонился.

После целого рандеву под проливным дождем, лицо Хунцзюня было омыто от дорожной грязи и пыли, отчего кожа его сияла белизной, а красивые черты лица еще больше выделялись. Он был так красив, что мог сотрясти небеса и сдвинуть землю, а при единственном взгляде в эти глаза, женщине казалось, будто она смотрела в звёздное небо.

Хунцзюнь замялся.

— Я... ненадолго займу это место.

Отец Хунцзюня однажды пересек вдоль и поперек три мира³, и если бы его назвали вторым по красоте, то никто не осмелился бы лидировать и стать таким же известным, как Великая павлинья царица⁴. Каждый раз, когда он показывал свое лицо, он вынуждал небесных дев подбрасывать повсюду цветы, а пятьсот лет назад, чтобы увидеть его лицо, кланы демонов вели жестокие сражения, вызывая масштабные разрушения.

[³Три мира/царства (三界 [sān jiè] — это даосский и буддисткий термин, который относится к трем областям: небесному пантеону (где живут божества), человеческом и подземном (где находятся демоны) мирах.]

[⁴Махамаюри (明王), Богиня Милосердия, Великая павлинья царица — принадлежит пантеону северного буддизма, излечивающая от змеиного яда, защищающая от отравления тело и дух, ее почитают как покровительницу долголетия.]

Довольно прискорбно, что Хунцзюнь осиротел в молодости и не смог вырасти вместе со своим биологическим отцом, ведь Чун Мин дозволял ему везде бродить в течение двенадцати лет. Юноша гулял среди ручьев и гор, обжигаясь на солнце днем и промокая под дождем ночью. Бегая с ветрами и дождями, он весь изранился, но брови, глаза, мягкие губы, прямые зубы и белоснежная кожа, которые он унаследовал от отца вместе с чистой энергией, присущей бойким юношам, по прежнему вызывали у всех приятное удивление при первой встрече.

— Ты... что случилось с этим человеком? — женщина перевела взгляд на лежащего без сознания рядом с юношей мужчину, после чего удивленно вылупила глаза, — Разве это не цзянь-цзюнь Цзинлун?!

[цзянь-цзюнь (将军 [jiāng jūn]) — это общий термин для высших военных генералов и политических чиновников.]

— А кто такой «цзянь-цзюнь»? — лицо Хунцзюня вопросительно вытянулось.

— Что ты делаешь?! — неожиданно раздался раздосадованный женский голос из коридора, соединенного с восточным крылом, — Ты внизу, Сан-эр⁵? Кого ты привела на этот раз?

[⁵Суффикс —эр (儿) обозначает ребёнка, сына и имеет уменьшительно-ласкательный оттенок.]

Сан-эр поспешила сделать жест рукой в сторону Хунцзюня и зашептала:

— Все ложатся спать, не шумите и идите за мной.

Хунцзюнь послушно встал и перекинул «цзянь-цзюня Цзинлуна» через плечо, после, шатаясь, поплелся вверх по лестнице за женщиной. Ноги мужчины заскользили по деревянным ступеням, издавая глухие стуки, прежде чем юноша наконец вспомнил, что на мужчине были ботинки со стальным носком. Он поспешил снять их, прежде чем отнести его в комнату и уложить на кровать. Затем Хунцзюнь снял свою сумку и положил ее на прикроватный столик. «И что теперь делать?» — спросил он сам себя.

— Это твоя рыба? — Сан-эр взглянула на демона-карпа, высовывающегося из сумки. Его жабры время от времени двигались.

Хунцзюнь кивнул. Мужчина был в белоснежных нижних одеждах⁶, и юноша протянул руку, чтобы ощупать его, и тут же нашел на поясе металлическую дощечку⁷ с высеченным на ней — «Ли Цзинлун. Гвардия Лунъу Великой Тан». Повертев её в руках так и этак, Хунцзюнь ничего не понял, поэтому швырнул дощечку на стол, а затем прикоснулся к мечу, сломавшему его Светоч Сердца. Осмотрев его, он мог только заключить, что меч был тяжелым и старым, почерневшим от грязи, но на нем была вырезана плотным слоем малая печать⁸.

[Ли Цзинлун — Ли 李 (слива), Цзин 景 (план, чувствовать влечение, пейзаж), Лун 珑 (тонкий инструмент из нефрита, прим. значение: изысканный).]

[⁶Нижней одеждой в Древнем Китае были штаны (褲 (ку)) и рубаха.]

[⁷Па́йцза, пайза, пайдза (牌子 [páizi] — «дощечка», «табличка») — верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся китайскими, чжурчжэньскими, монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями. Носилась при помощи шнура или цепи на шее либо на поясе.]

[⁸Сяочжуань (小篆字体), букв. малая печать — стиль каллиграфии. Пишется более плотно, выглядит сложным и строгим.]

И снова юноша ничего не понял, поэтому он развязал верхнюю одежду Ли Цзинлуна, обнажив крепкую грудь. Тело его было стройным и гибким, но грудь и живот имели четкие линии мускулов, брови напоминали нарисованные чернилами мечи, а черты лица были хорошо сложены. Особо выделялись высокая переносица и приподнятые уголки губ.

Светоч Сердца вышел, когда был разбит кристалл... Хунцзюнь мысленно вернулся к моменту разбивания кулона, когда он будто наяву услышал слова Цин Сюна: «когда кристалл будет разбит, Светоч Сердца естественным образом войдет в тело». В тот момент они с мужчиной единственными были на месте происшествия, поэтому логично, что Светоч Сердца должен был войти в одного из них.

Сам юноша не чувствовал никаких изменений, в это же время Ли Цзинлун долгое время находился без сознания, что было определенно ненормально. По логике вещей, кто-то, кто упал и потерял сознание, уже должен был проснуться... не из-за Светоча Сердца ли он все еще не пришел в себя?

Хунцзюнь понятия не имел, какой толк от этого Светоча Сердца. Он наклонился и прижался ухом к груди Ли Цзинлуна, прислушиваясь к его сердцебиению. Наконец, повернувшись к двери, он заметил удивленно застывшую на месте Сан-эр.

— Можете ли вы ненадолго... оставить нас? — спросил Хунцзюнь.

На лице Сан-эр появилось странное выражение, но она тут же кивнула.

— Цзянь-цзюнь Цзинлун ранен? Может, мне позвать лекаря?

— Лекаря? — поинтересовался юноша, но тут же пришел в себя, — нет-нет, не нужно.

— Тогда я принесу воды, — после этих слов женщина вышла за дверь.

Хунцзюнь тут же ринулся к демону-карпу и с тревогой потряс его.

— Очнись, Чжао Цзылун!

— Лекарь диагностирует болезни, — как оказалось, Чжао Цзылун уже некоторое время был в сознании, — где мы? Что произошло?

В голове Хунцзюня был целый ворох вопросов, поэтому он нетерпеливо изложил все происходящее. Юноша и демон-карп уставились друг на друга, прежде чем второй громко закричал:

— А-а-а, у тебя проблемы! Ужас! Что нам теперь делать?!

— Понятия не имею, ах! — юноша в панике схватился за голову.

— Его фамилия «Чэнь»?

— Нет, его фамилия не «Чэнь», а «Ли»... — внезапно, к Хунцзюню пришла идея, — а что если он поменяет фамилию!..

— Ты сдурел?! — возмутился демон-карп, — он же не потомок Чэнь Цзыана!

— Все кончено, кончено! Мы обречены!

— Убей его, — внезапно предложил Чжао Цзылун, — может, тогда получится вернуть Светоч?

— Как я могу убить невиновного?! Очевидно же, что все случилось по моей вине!

Демон-карп взглянул на ничего не подозревающего мужчину.

— Все живые существа страдают. Хотя он выглядит, как талантливый человек, но его иньтан⁹ немного темноват, а лоб наморщен. У него на лице написано «поражение», и если он продолжит жить, то будет страдать, поэтому для него лучше положить этому конец.

[⁹ Иньтан (印堂 [yìn táng]) — место на лбу, где линия бровей пересекает центральную линию лица. Это одна из акупунктурных точек.]

Хунцзюнь предпочел многозначительно промолчать.

— Светоч Сердца попал не в того человека, это добавило нам лишних хлопот, — юноша все еще держал меч в руке, и поэтому Чжао Цзылун продолжил подстрекать его, — ты не человек, так что не бойся их убивать.

— Моя мать была человеком!

— Ты же убивал демонов, — напомнил демон-карп, — поспеши и сделай это! Иначе, что прикажешь делать семье Чэнь? Светоч Сердца должен вернуться к ним, пока Мара...

И тут он понял, что сболтнул лишнего, поэтому вторую часть фразы умышленно умолчал.

— Мара? — с подозрением переспросил Хунцзюнь. Он вспомнил тот день, когда непроизвольно подслушал дискуссию Чун Мина и Цин Сюна, ведь тогда они также говорили об этом.

Чжао Цзылун поспешил сменить тему:

— Как бы то ни было, Светоч Сердца нужно вернуть! Иначе нам всем настанет конец! Я не пытаюсь тебя запугать... А где метательный нож? Ты его отозвал?

— Ну-у... нет... я не успел... — протянул юноша.

— А-а-а!.. — нервы демона-карпа начинали сдавать, — я же говорил тебе, не гоняться за ним, но ты не послушал меня! Теперь нам правда конец! Даже метательный нож пропал, а Светоч Сердца!..

Хунцзюнь поднял полотенце и скатал его, прежде чем резко, но аккуратно всунуть его в открытую пасть Чжао Цзылуна, и тем самым остановить это непрерывный поток мудрости, подобной Чжугэ Ляну¹⁰.

[¹⁰事后诸葛亮 [shì hòu zhū gě liàng], букв. впоследствии умный как Чжугэ Лян — идиома, описывающая человека, что находит хороший ответ, когда момент уже упущен. Чжугэ Лян (诸葛亮 (Zhūgě Liàng) — известный военный стратег страны Шу в эпоху Троецарствия. Многие истории в «Романе о трех королевствах» демонстрируют его умственные способности.]

Снаружи раздался стук, и Сан-эр вошла с чайником. Она крайне озадачилась, увидев, что Ли Цзинлун все еще лежал без сознания.

— С кем ты разговаривал?

— Сам с собой, — поспешил оправдаться юноша, — можно нам еще ненадолго остаться наедине?

Сан-эр протянула Хунцзюню полотенце и улыбнулась, посмотрев на него.

— Хорошо.

После того, как женщина снова ушла, Хунцзюнь протянул руку и вытер лицо Ли Цзинлуна. Затем он прыгнул на кровать, оседлав мужчину, с глубоким вздохом наклонился вперед и прижал ладони к его груди, одну наполненную духовной энергией, в другую сосредоточенный Пятицветный Священный свет.

Демон-карп замахал руками, прежде чем схватить мешающее говорить полотенце и выдернуть его.

— Хунцзюнь, поспеши! — прикрикнул он.

Хунцзюнь пустил Пятицветный свет исследовать меридианы мужчины в поисках Светоча Сердца, но это внезапное вторжение чужой духовной энергии вызвало отторжение в его организме. Все тело Ли Цзинлуна слегка затрясло, и он внезапно пришел в себя.

В это время снаружи начали доноситься мужские голоса, повторяющие: «Армия Шэнъу¹¹ проводит обыск! Посторонние, не мешайтесь!».

[¹¹Шэнъу (神武 (shénwǔ)) букв. гвардия «Божественного воинства» — конная лейб-армия династии Тан]

Ли Цзинлун открыл глаза и тут же заметил ладонь на своей груди. Проследив за линией руки вверх, он встретился взглядом с Хунцзюнем. Оба не произнесли не слова. Мужчина почувствовал смущение, прежде чем заметил, что его верхняя часть тела была обнажена, и только штаны были при нем. Он мгновенно пришел в себя, громко крикнув:

— Что ты творишь?!

— Ты забрал мой Светоч Сердца... — не успел юноша договорить, как Ли Цзинлун неожиданно издал громкий крик. Он хватил запястье Хунцзюня, которая была прижата к его груди, и потянул его вниз. Они вдвоем скатились с кровати, когда Хунцзюнь заголосил: — Подожди!

В комнате воцарился хаос, когда Ли Цзинлун по неосторожности опрокинул чайник с водой на столе. Демон-карп поспешно спрыгнул на пол. Солдаты же, услышав шум, немедленно начали приближаться.

— Та комната в конце! Быстро!

— Хунцзюнь, быстро уходим! Сюда идут еще люди! — закричал Чжао Цзылун.

Ли Цзинлун повернулся на его голос, и как только увидел демона-карпа, сразу же изумленно остолбенел, после чего взревел:

— Демон!

Хунцзюнь не хотел новых неприятностей, поэтому схватил свою сумку одной рукой, другой прихватил демона-карпа и выскочил в окно, с грохотом его выбив. В комнате остались лишь меч и Ли Цзинлун, лицо которого исказилось от шока, дыхание сбилось, и в целом он не понимал, что только что произошло.

Когда юноша выскочил из комнаты, он ухватился за карниз и перевернулся в воздухе, запрыгнув наверх. Он пробежал до конца соединенных между собой крыш, а затем соскользнул вниз по черепице и успешно скрылся.

Мужчина же все еще находился в комнате. Его доспехи словно отрастили крылья и улетели. С широко открытыми глазами он пытался выровнять дыхание, и как раз в этот момент раздался сердитый возглас:

— Кто внутри?! Армия Шэнъу проводит обыск! Если не откроете дверь...

Сан-эр поспешила преградить солдатам путь.

— Внутри двое гостей, и они крайне заняты друг другом¹²... пожалуйста, не мешайте им...

[¹²缠绵 [chán mián] — связаны крепкими узами, аллюзия на занятие любовью, а также просто на крепкую любовную связь.]

Как только Ли Цзинлун услышал про «армию Шэнъу», он понял, что неприятности на его голову еще не закончились, поэтому ему оставалось только бежать, иначе он бы потерял лицо. Он также выпрыгнул из окна, но в то время, как Хунцзюнь запрыгнул наверх, мужчина же устремился вниз, но тут же поскользнулся на черепице. Небо и земля будто поменялись местами, и он начал падать.

В одной руке Ли Цзинлун сжимал меч, а другой пытался за что-нибудь ухватиться, ноги же отчаянно дрыгались. Увидев, что черепица заканчивается на шумной улице, мужчина тут же понял, что дела его плохи, но было уже слишком поздно.

Ранее, когда Хунцзюнь на бегу нес его, он по случайности нырнул в самый известный район Чанъаня, который называли — «Пинканли»¹³ или просто «Пинканский район». Он был сплошь заполнен борделями, щеголяющими своими вывесками, и на этом держался целый бизнес. Это же заведение называлось «Соловей весенней зари»¹⁴ и оно входило в число первых борделей, а недалеко от него расположился Восточный рынок столицы.

[¹³Пинканли (平康里 (píngkānglǐ)) — район красных фонарей в простонародье, где не только есть бордели, но и игорные дома и в целом увеселительные заведения.]

[¹⁴ Соловей весенней зари (流莺春晓 (liúyīng chūnxiǎo, Люин Чуньсяо). По идее «соловей» должен быть переименован на «иволгу/камышовку» (莺), а еще так называли куртизанок, но первый вариант стал нам уже родным.]

Небо уже прояснилось, дождь прекратился, и рынок уже вовсю работал. Отовсюду слышался гул человеческих голосов, и когда прохожие и продавцы услышали шум, они обратили туда любопытные взгляды. На их глазах развернулась такая картина: цзянь-цзюнь Ли Цзинлун из гвардии Лунъу с обнаженной верхней частью тела и с присущей молодым людям кипящей кровью в спешке выбрался из окна «Соловья весенней зари» среди бела дня, прежде чем соскользнуть по черепице и упасть прямо посреди рынка. Лошади и мулы подняли шум и с треском разбросали корзины по всей земле.

— Эй, а это не цзянь-цзюнь Цзинлун?

— Цзянь-цзюнь Ли? Ха-ха-ха!

Голова Ли Цзинлуна кружилась из-за падения, и прежде чем он смог прийти в себя, его окружило множество людей, и даже солдаты армии Шэньу высунулись из окна. Мужчина сразу же в смущении ринулся в сторону, таща за собой меч. Со стороны он выглядел даже жалко, пока пытался спрятаться на рынке. Часть солдат рыскала повсюду, толпа прохожих громко хохотала, а какой-то проницательный ученый даже подробно пересказывал подробности инцидента.

— У меня получилось стихотворение, коли вдруг мои слушатели захотят его судить.

— Говори же, говори!

— Ли Цзинлун из гвардии Лунъу прощается с «Соловьем весенней зари».

Цзянь-цзюнь Цзинлун, этот праведный муж, слишком долго спал в Пинкане.

Мчится он по крышам с героической храбростью, пока прощальные слезы текли из борделей!

— Отлично сложено! Позвольте этому брату прицепить к соболю собачий хвост¹⁵!

[¹⁵狗尾续貂 [gǒu wěi xù diāo] — прицепить соболю собачий хвост — идиома, означающая присоединять плохое, неудачное к хорошему, доброкачественному; возводить недостойных в высокое положение, слишком щедро жаловать титулы.]

— Давай-давай, брат, начинай!

— Он похож на генерала Фэй¹⁶, застрелившего тигра, c прекрасными чертами лица;

Не боится он скромной армии Шэньу,

Только вот позабыл надеть парчовые одежды гвардии Лунъу!

[¹⁶«генерал Фэй» буквально означает «летающий генерал», а так называли Ли Гуана (李廣) — китайского полководца династии Западная Хань.]

Ли Цзинлун не знал, как на это реагировать. Мужчина спрятался в сосуде с водой за Восточным рынком, пока третьесортные стихи о нем разлетались по всей округе. Он тихонько приподнял деревянную крышку и сквозь щель увидел, как солдаты ходят туда-сюда по рынку. У него вырвался обессиленный вздох.

Окончание главы