/ Яд человека-панацеи Глава 8.2

— На что ты смотришь?! — рассердившись, стремящийся стать Марой парень, оттолкнул калеку и с тяжелым вздохом, скрестив ноги, принялся за медитацию.

(п/п: Мара или демон, человек достигший высшей ступени техники Неба Шести Желаний)

Грудь мужчины обожгло ударом, и он больше не осмелился дразнить волчонка. Напротив, стараясь отползти от того все дальше, яо жэнь задел поясницей что-то твердое. И тут же оборачиваясь, заметил покрытый искусно вышитой тряпицей инструмент.

Едва заметные очертания шокировали У Яньфу. Он тут же узнал некогда принадлежащую ему кунхоу.

(п/п: арфа. Украшалась резьбой и имела сакральное значение. Могла иметь как привычный нам вид, так и горизонтальное расположение)

Приподнимая расшитую по типу персидской накидки тряпицу, яо жэнь подтвердил свои догадки. Выточенная из белого дерева голова феникса и покрытое кровавым узором «тело» инструмента напоминали ему о прошлом.

Сотворенные из волос мертвецов темные струны привлекали взгляд и будто требовали их коснуться, чтобы снова пропеть печальную мелодию песни усопших.

«Он не сжег арфу? Неужели не боится прикасаться к тому, что я так оберегал?» — несколько цинично рассудил калека.

Подняв едва гнущуюся руку, У Яньфу аккуратно провел пальцами по всем четырнадцати упругим струнам. Но сила нажатия оказалась недостаточной для того, чтобы те вновь запели.

Все верно, он теперь никчемный, бесполезный, неспособный стать Марой калека. И этот кунхоу больше ему не принадлежит…

Продолжая с любовью оглаживать струны, мужчина неосознанно попал под очарование инструмента и увидел расплывчатую фигуру хрупкого юноши в изодранной одежде. Стоящий на коленях, с длинными спутанными волосами тот с остервенением сжимал арфу и надрывно плакал.

Руки явно несчастного молодого человека скользили по струнам, а тонкая поясница призывно прогибалась, будто приманивала любовника.

Яньфу не мог уловить все детали видения, однако с огромной вероятностью главным героем того стал Бай Тань.

Немного растерявшись, мужчина, словно желая дотронуться до парня в очаровании, сильнее уперся пальцем в струну и та издала жалобный звук.

— Ты умеешь играть на кунхоу? — тут же раздался звенящий и оттого холодный голос.

У Яньфу, будто сделав что-то непростительное, тут же убрал руку и опустил голову. Он не знал, сколько прошло времени, не знал, сколько длилось наваждение, но Бай Тань, закончив с медитацией, уже стоял за его спиной.

Острый взгляд темных глаз феникса не то с ненавистью, не то с изумлением следил за действиями яо жэнь.

— А’Чи не умеет играть, — мотнул головой мужчина. — А’Чи было любопытно.

Оттолкнув человека-панацею, юноша присел подле арфы и принялся аккуратно ту осматривать. Обращаясь с музыкальным инструментом, будто с самой важной в своей жизни драгоценностью, Бай Тань тщательно искал возможные повреждения, но, к счастью, тех не обнаружилось.

Немного успокоившись, глава секты Фу Ту взял тряпицу из гусиного пера с нежностью принялся протирать важную лишь для него и яо жэнь вещицу.

Вид осторожно протирающего пыль мальчишки несколько поразил калеку. Разглядывая его привлекательный профиль, У Яньфу тут же припомнил, как тот безжалостно убивал на собрании лидеров демонического ордена. Разница этих образов можно было назвать колоссальной.

Настолько, что У Яньфу просто не мог оторваться от созерцания этого настрадавшегося по его вине паренька. Именно поэтому он пропустил момент, когда тот, вытянув руку, перехватил чужое запястье.

Тонкие, будто ледяные стальные кандалы пальцы не позволяли мужчине двинуть рукой:

— Не смей меня обманывать, — медленно оборачиваясь к калеке, произнес парень. — Я видел, как ты перебирал пальцами струны. Похоже, тебе знаком этот инструмент и ты знаешь, что с ним делать.

Раз он так тебя интересует, почему бы немного не поиграть?

Стискивая зубы, У Яньфу смирился с судьбой и протянул выпущенную руку к струнам. Вены на его покалеченном запястье вздулись, а суставы фаланг стали еще более отчетливыми.

С огромным трудом ему удалось зацепить несколько переплетенных волос и заставить те дрожать. Само собой, извлеченные звуки нельзя было назвать музыкой и Бай Тань недовольно мурлыкнул:

— Мусор.

Мысленно усмехаясь, У Яньфу покорно склонил голову:

— Пальцы не слушаются А’Чи. Мастер, пожалуйста, не сердитесь…

Оправдание калеки рассеяло нарастающий гнев Бай Таня. Однако в сердце юноши до сих пор томилось от раздражения.

Придвинув к себе кунхоу, мальчишка уверенно ударил по струнам. Извлекаемая им мелодия оказалась резкой и агрессивной. Стремительной и, если уж быть до конца откровенным, режущей слух.

Мелодия крика орла или воплей феникса не поддавалась разбору. У Яньфу было все сложнее к ней прислушиваться.

И все же виноват в том был не Бай Тань. Так уж вышло, что в свое время мужчина лишь поверхностно и скорее от скуки обучал подростка игре на кунхоу. Вот если бы он знал, что настанет день, когда ему придется слушать чужую игру, то обязательно бы уделил обучению Тань’эра больше внимания. Возможно, это спасло бы его барабанные перепонки и восприятие от боли.

«Черт, это действительно ужасно…»

Бай Тань всегда был несколько надменным, гордым и талантливым ребенком. Лишь ему — У Яньфу — он позволял попирать свою честь.

«Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, кто стал слушателем его концерта?»

Невольно усмехнувшись разыгравшемуся в воображении театру, мужчина заставил мальчишку ошибиться в и без того сомнительной игре. Палец его, дрогнув, неаккуратно задел струну и оказался рассечен.

Будто чудом вытащившая из капкана лапу лисица, паренек тут же засунул поврежденный палец в рот и медленно обернулся к калеке.

— Ты смеялся надо мной? — в голосе лидера культа чувствовался гнев, а в глазах плескалось безумие. — Посмел издеваться надо мной?

Ситуация откровенно позабавила бывшего лидера Фу Ту. Чудом сдерживая смех, он лишь глубже поклонился мальчишке:

— А’Чи не смеет. А’Чи просто кашлял… — для большей убедительности, ходящий по краю лезвия яо жэнь, хрипло прокашлялся.

Откладывая кунхоу, Бай Тань смерил человека-панацею недобрым взглядом и понял, что злиться на того, как минимум, глупо.

Поднявшись и взмахнув широким рукавом, новоявленный глава секты покинул помещение.

Окончание главы