Мир рушится.

Так подумала Вероника, лицезрев смерть своего отца.

Скррр.

Бахамут, ворвавшийся в город, был в два раза больше крупного мужчины.

Кррр.

По форме он напоминал человека, но без шеи. Изогнутая задняя часть тела представляла собой огромный скелет, покрытый кожей, с костями, выступающими из суставов.

Его расположенные у сердца красные глаза посмотрели на нее.

Очевидно, чья очередь настала побывать в этой зубастой пасти.

Озноб пробежал по телу от макушки до пят. Она оцепенела.

Нужно бежать. Прошу, двигайся. Умоляю.

С каждым шагом Бахамута на пол капала вязкая жидкость.

Оно приближалось. Все ближе и ближе.

Почему я стою как идиотка?

— Вероника!

Чья-то рука вытянула ее через открытую дверь, вынудив бежать. Затылок человека показался ей очень знакомым.

— Бенжамин?..

Кузнец-подмастерье и знаменитый преследователь Вероники — Бенджамин.

Но почему он бежит? А как же семья?

— Я побежал, как только зазвонил церковный колокол. Давай спрячемся где-нибудь в безопасном месте, а потом выберемся из города.

Ее разум опустел, пока он продолжал тащить ее за собой, как тряпичную куклу. Вероника, рефлекторно передвигая ногами, с трудом выдавила бессмысленный вопрос.

— Бенджамин… Твои младшие братья…

— Церковь скоро пришлет рыцарей. Надо лишь немного потерпеть. Бэрн крупный город. Его так просто не разрушить.

Это не ответ на вопрос о местонахождении семьи. Он просто не знал. Вероника смутно догадывалась о том, что он бросил свою семью, прибежав сюда.

— Давай пока спрячемся здесь.

Когда он запыхался, то заставил ее пробираться сквозь осыпающиеся обломки. Вероника была похоже на сломанную куклу с парочкой недостающих винтов. Однако, помимо небольшой горечи во рту, она больше ничего не чувствовала. Возможно, отсутствовали не один или два, а десятки винтов.

Сломлена.

Ее семья погибла, а сама она была окончательно сломлена. Эта мысль немного прояснила зрение.

— Возьми.

Вероника опустила голову, почувствовав прохладное прикосновение металла. В ее руку был вложен кинжал с красиво выгравированными на нем ветвями камелии. Каждый раз, посещая кузницу, она не могла оторвать от него глаз.

— Почему…

— С прошедшим Днем Рождения.

— День Рождения? — переспросила Вероника, словно не могла в это поверить.

— Ага. Ты мне действительно нравишься. И хотя, я тебе нет, но я спас тебя, так что дай мне шанс. Теперь у нас нет семей, остались лишь мы вдвоем. Мы покинем Бэрн и ты выйдешь за меня.

Сказанное влетело ей в одно ухо и вылетело через другое.

Что? О чем он?

Что мы, черт возьми, собираемся сделать?

Ошеломленная Вероника подняла голову. Мурашки окатили ее с ног до головы, но отнюдь не от восторга.

Город превратился в груду пепла. И его волнуют любовные проблемы больше, чем судьба своей семьи?

Она не знала, как описать это странное чувство. Безусловно хорошо, когда тебя любят. Но она почувствовала, как к горлу подступает желчь. Это был отвратительно.

Вероника неосознанно попятилась.

— Мы доберемся до повозки и я попрошу помощи у своего дяди. Он продает боевых лошадей. Как только мы…

— Бэн.

Сытая по горло Вероника прервала его планы на будущее и отчетливо пробормотала:

— Огромное спасибо за то, что спас меня. Я навеки тебе обязана. Но я никуда с тобой не пойду. Так что остановись… Оставь меня в покое. Умру я здесь, или нет, это не твоя забота. Иди к своей семье. Твои братья, должно быть, волнуются.

Она не знала с какой интонацией это сказала. Разум был слишком рассеян.

Высказав свои мысли, она выбежала из укрытия на улицу, где перед ней развернулся черно-красный ад.

Она удивилась, когда здание резко рухнуло в нескольких шагах впереди.

Оглядевшись по сторонам, она начала иди, словно одержимая. Но какой бы потерянной она ни казалась на первый взгляд, у нее была цель.

Сломленный разум направил ее к церкви на окраине города. Священное место, к которому Бахамут не смеет приблизиться.

Везде, куда бы не падал снег, город был охвачен пламенем. Крики и вопли эхом разносились среди рухнувших обломков. Из них, отчаянные мольбы о помощи найти родных больше не привлекали ничьего внимания.

Она долго спотыкалась, словно опоенная, пока кто-то сзади не развернул ее одним резким движением за плечо.

Ах, это снова Бенджамин.

Его широко раскрытые глаза безумно блестели.

— Бенни, понимаю, ты шокирован. Но я хочу, чтобы ты переступил через это. Это ранит и меня. Но пройдет время, и ты влюбишься в послушную хорошую девушку.

Скрип. Она увидела винт, выкручивающийся из виска Бена. Один, два, десятки винтов выпали и покатились.

Ах, похоже, не одна она сломалась.

Бенджамин теперь тоже вышел из строя. Вероника пошевелила губами.

— Достаточно, Бенджамин. От тебя мурашки по коже.

— Мурашки? От меня? Да как ты могла такое сказать? Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя. Этот гигант собирался размозжить тебе голову! Я твой спаситель!

Он до боли начал трясти ее за плечи. Она пыталась вырваться из его хватки, но между ее и без того маленьким телом и мужчиной, связавшим свою жизнь с металлом, была слишком большая разница в силе.

— Ай! Больно! Бенжамин, отпусти! — она закричала с раскрасневшимся лицом.

В тот миг она вложила все силы, чтобы оттолкнуть его.

— Вот же ж мелкая…

Бенжамин поднял руку, казалось, намереваясь ударить ее. Она крепко зажмурила глаза в ожидании боли.

И тогда *хруст*, брызги крови окрасили ночное небо.

Кровь?

В темном поле зрения появилось нечто, напоминающее по форме миндаль, оно закрутилось и широко раскрылось.

*Кап*

Разбрызганная горячая жидкость, стекала к кончику ее подбородка, подобно слезам. Вероника перестала дышать и разинула рот. Веки раскрылись до предела, а зрачки расширились. Дрожащие ноги без труда сделали несколько шагов назад, когда сила, удерживающая ее за плечи, исчезла.

— Кха!

В следующий момент Бенджамин, который не смог закончить свои слова, был пронзен с затылка через рот, и поднят. Никакого крика не последовало. Звук пронзаемой плоти Бенджамина был предсмертным.

Вероника издала душераздирающий крик.

Она попятилась центром туловища назад и потеряла равновесие.

— А!

Сильная боль пронзила ее руку, когда она упала на землю.

Больно! Как же больно! Кажется, она сломана.

Вероника сразу же развернулась и начал изо всех сил ползти. Она не знала в каком направлении движется. Да и это не имело значения. С самого начала нигде не было безопасно. Что будет, если она доберется до церкви? Безопасно ли там? Сможет ли дом Господня уберечь ее от Бахамута?

Во время неистового движения ее колени и ладони ободрались, а ногти сломались. Однако, она не чувствовала ни боли, ни холода, продолжая ползти по снегу, как жук.

Она остановилась, когда ее внимание привлекла красная надпись на стене. Слова, написанные кровью, были на языке богослужения. И Вероника прочла их, сама того не осознавая.

Deus dereliquit hominem

— Бог оставил человека…

Ту-дум. Ту-дум. Тудум.

Она обратило внимание на свое окружение.

Человеческие останки. Колокольня. Крест. Вороны.

Перед ней была церковь, которую она искала. И все эти разорванные на куски люди были теми, что пришли сюда за Божьей милостью.

— Ха-ха. Ха-ха-ха-ха-ха.

Вероника разразилась приступом смеха.

Папа Римский ошибался, утверждая, что человечество никогда не падет!

Эпоха высокомерных людей, сидящих на вершине пищевой цепочки и правящих миром, официально закончилась в тот момент, когда метеорит упал в Южное море и Бахамут поднялся на сушу.

Бэрн был широко известным портовым городом, пускай и не являлся столицей. Очевидно, все из-за меньшего влияния. И вот, здесь же человечество встретило свой кровавый закат.

— Ых... У…

Когда Вероника услышал стон одного из людей, которых считала мертвыми, она подняла голову и быстро поползла в сторону звука на коленях. Женщина, вся в крови, посмотрела на нее.

— Мадам, как Вы? Придите в себя.

Вероника резко закрыла рот. Не потому, что испугалась мокрых глаз полных страха. Просто ее… В ее глазах.

— Ха… Ых…

Озноб пробежал по позвоночнику. Все ее тело задрожало.

В мире есть вещи, которые не обязательно видеть. При них вас охватывают инстинктивный страх. Тревога. Отчаяние.

Она медленно обернулась, задыхаясь от темноты, окутавшей его с головы до ног.

“Это” было прямо за ней с головой опущенной к земле.

Вероника стиснула зубы, глядя на лицо перед собой. Она пыталась подавить стон, но он все же вырвался.

Откуда. У него. Лицо?

Ее зрение затуманилось. Она впервые увидела его так близко.

Бахамут.

Демон. Чудовище.

Существо, пришедшее с целью усмирить человеческое высокомерие — ничто иное, как Суд Божий.

Его красные радужки сузились, когда зрачки расширились до размеров ее головы. Отвратительное безволосое лицо улыбалось, а жабры вместо ушей извивались, как бы говоря ей, что он вынырнул из моря. Он молча смотрел на нее.

Изначально у Бахамута не было лица. Однако она слышала нелепую историю о том, что у особи, которая бесчисленное количество раз проглотит человеческую голову, может появиться такая же.

Тухлый запах был силен на достаточно близком расстоянии, чтобы разглядеть каждую мельчайшую мышцу радужной оболочки.

Не провоцируй его.

Вероника вспомнила мышь и кошку, которых она видела в одном из закоулков рынка. Кот с интересом наблюдал за неподвижной мышкой. Охота началась лишь тогда, когда последняя двинулась. Поэтому. Если просто стоять на месте, то, возможно, хищник потеряет интерес.

У нее перехватило дыхание. Пульс участился. Сердцебиение было настолько сильным, что отдавалось эхом в барабанных перепонках.

Тудум. Тудум. Тудум. Тудум.

Она пыталась сдержать звук, царапая землю своими сломанными ногтями. Она был на грани того, чтобы сойти с ума.

Тудум. Тудум. Тудум. Зрачки его красных глаз начали уменьшаться и увеличиваться в такт биения ее сердца. Вероника молча наблюдала за этим.

Все звуки стихли.

В какой-то момент в мире остались лишь пара красных глаз и ее сердце.

Красный. Мир полный крови. Новорожденные дети проливали болезненные слезы, поскольку знали, какая судьба была уготована ему. Мир, наполненный запахом крови, который можно было услышать только при рождении.

Мир разваливается на части. Обречен на гибель.

Ее сердце замедлилось и в конце концов остановилось. Перед глазами мелькнула вспышка света.

Вытянутая ручка младенца. Широко улыбающиеся мама с папой. Первый маленький снеговик и теплый камин. Шумный ужин и смех. Мама, которая читает сказку на ночь. Мамины объятия. Мама.

Мама, которая больше не читает сказок, лежит в постели и грустно улыбается. Бедный папа в изнеможении склонил голову. Когда она подошла к кровати в темной комнате и крепко сжала его руку, он беспомощно рассмеялся.

Под ясным небом стояли соседи в черных одеяниях. Где мама? На этот раз папа держит маленького Бенни за руку. Она посмотрела на своего заботливого отца. Но у него не было головы.

Именно так от лап Бахамута…

Умирают.

Умирают.

Умирают.

И снова рождаются.

Зрение было красным, как будто кто-то сбрызнул его красной краской.

Видение об отце заставило ее тело содрогнуться, но Вероника не закричала.

Просто улыбнулась.

Из-за Бахамута. Я.

Сейчас из-за него я…

— Она уже ассимилировались.

В этот момент красное воспоминание разбилось вдребезги, и сквозь осколки пробилось холодное лицо мужчины.

Послышался шум и ее сердце снова забилась. Оставив мир объятый пламенем позади, он схватил Веронику за волосы. Красноволосый мужчина, смотревший ей в глаза, был одет в черные доспехи с мечем в руке. В его свирепых рубиново-красных глазах был опасный блеск.

Она попыталась вырваться, но не смогла, так как он грубо держал его за волосы, причиняя боль. Мужчина посмотрел на нее, борющуюся, с отвращением, и спросил тихим стальным голосом.

— Ты хочешь жить?

— Кх, ых.

— Ты хочешь жить, даже если будешь гореть в адском пламени?

— Отпусти меня.

— Отвечай. Если пожелаешь умереть, я убью тебя без боли.

Хочет ли она умереть?

Вероника беззвучно двигала губами.

Она не хочет умирать. Не хочет. Она только переродилась.

— Тогда попроси меня о помощи — тихо сказал мужчина, который, казалось, прочел ее сердце. Пылающая бездна смотрела прямо на нее.

— Я хочу жить… пожалуйста, помогите мне.

В мгновение ока его красивое лицо ожесточилось. Он выглядел заинтересованным и ослабил хватку.

— Поздравляю с новой жизнью.

Она рухнула на землю и мужчина вонзил перед ней свой меч. На серебряном лезвии, отражающем свет, виднелась часть лица. Черные короткие волосы. Бледное лицо. Красные глаза.

Красные глаза. Того же цвета, что и у Бахамута.

Мир рушиться. Но люди эволюционируют.