Очнувшись, Тсунео Оомори обнаружил, что стал ужасающим пауком.

Белоснежный тарантул с восьмью зоркими глазами, крупными лапами и мощным брюхом.

***

Существование доставляло ему невыносимую агонию, но он жил, желая сберечь память о тех, кто ушёл в лучший мир. Он заснул с болезненною мыслью обо всех умерших близких, но так и не проснулся. Бессмертная душа устав терпеть боль и печаль, покинула смертное тело. Быть может, так лучше.

Он устремился к дальним звёздам, как маленький принц из сказки. До этого перед его взором предстала земля. Её величие потрясла его. Бесстрастная красота повергала в восторг.

Чудовищного габарита континенты, каждая со своей природой. Нескончаемые ветра, управляющие погодой на земле. Ледяные материки с водой жизни. И океаны, и моря, вездесущие, наводящие страх, но столь чудесные и полные жизни.

Лично узрев это в космосе, биолог поверил в существование бога. Не могут же случайности во вселенной создать — это величие жизни, твёрдо решил он.

Стремительно, и неуловимо, покинул солнечную систему.

Взор помутнел, повсюду виднелись лишь многообразные цвета разных видов звёзд.

Хотя скорость его велика, летел он очень долго. Пройдя через предел, осознал, что покинул свою галактику.

Узрел бесчисленные галактики, сверкающие светом жизни, или тьмой смерти. Некоторые поглощались жутко громадными чёрными дырами, а другие изначально неживые.

Галактик с жизнью так мало по меркам вселенной, что он пожалел, что раньше не дорожил жизнью во всём её проявлении.

Перед ним возник странный портал. Портал в одно мгновение красочно сверкал всеми цветами вселенной,

а в другом лишался всяких красок. Душа не повинуясь хозяину, вошла в портал.

И вновь перед ним оказались галактики, и вновь он вынужден летать только вперёд.

С самого начала он не контролировал свой дух, а только безмолвно наблюдал за всем. Решил, что это бог направляет его душу, ведь ничего другого придумать не мог.

Его научное мышление, которым он всегда гордился, оказалось бесполезным за пределом лаборатории — в настоящей вселенной.

Столкнувшись с настоящим чудом, он понял, что ни одна бесполезная теория большого взрыва, не могла объяснить, его текущее положение. Даже теория квантово поля (которую он учил, считая, что ему необходимо знать, больше чем знает, обычный биолог, оттого что он считал, что он человек всей науки, а не одной области), которую он пытался применить к текущему своему положению, не давала ни одного ответа на это положения.

Посему он решил применить религиозное мышление, вкупе с той фантастикой, которую он читал и смотрел. И это особое его мышление, начало собирать для него картину, его текущего положения.

Но картина не собиралась до конца, поскольку он не смел, поверить в свои догадки. Он решил, что ему нужно веское доказательство, прежде чем он позволит картине в своём сознании, собраться полностью.

Он летел и как мог, наблюдал за новой вселенной, замечая её отличие от старой вселенной.

Он с тревогой заметил, что живых галактик в новой вселенной, очень ну очень мало. Тьма смерти торжествует. Света жизни так мало, что грустно.

И наконец, спустя целую вечность, его скорость стала снижаться. Перед взором мелькнула планета, в которую вошла его душа. В пути он потерял сознание.

Очнувшись, Тсунео Оомори обнаружил, что стал ужасающим пауком.

Белоснежный тарантул с восьмью зоркими глазами, крупными лапами и мощным брюхом.

Паучье тело задрожало, глаза беспрестанно двигались, осматривая всё вокруг. Благодаря, количеству, и особому расположению глаз, у тарантулов обзор зрения составляет 360 градусов.

Он в туманном лесу, среди одиноких молодых деревьев, что скрывали жуткие легенды и суеверия людей.

Но больше всего внимание он уделил, своему паучьему телу, покрытый белым, то ли мехом, то ли волосами.

— Какого чёрта! — паук встревоженно закричал. Голос его лёгок и плаксив, как у новорожденного ребёнка.

— Что это замес-то? Почему я паук? — он вспомнил своё космическое путешествие сквозь вселенные. — Стой! Только не говори мне… — страх подобно ледяной реке, сковал тёплое тело биолога. — Я, правда, умер? Серьёзно? Чёрт побери, может, я сплю? Да, должно быть, так… Мне нужно проснуться!

Закрыв глаза, он подавал сигнал своему телу, как бывало, делал, когда хотел проснуться во время сна. Как острые иглы, сигнал за сигналом, пронизывали его тело, но дрожь от этого становилась только сильнее. Самая его суть дрожала перед этой страшной истиной.

Я не сплю: утверждал разум, но эмоционально он не мог принять правду. Отчаянных полчаса бился со стеной реальности. Будь это настоящий бой человека со стеной: — То у Тсунео были бы сломаны руки, как и ноги. Оттого что он отчаянно бился бы головой об стену, лоб был бы в крови.

Все страдания ради отрицания истины.

Дрожа, Тсунео робко открыл глаза. Три тёмных зрачка, белок глаз краснее любой крови или краски.

Но свет глаз потух как свеча при сильном ветре. Безжизненно и растерянно, он пробормотал:

— Ага, да, я умер, правда, умер… как иронично... я стал пауком, которого так боялся. Гадкий и ужасный паук. Ха-ха-ха, спасите, ха-ха, хоть кто-нибудь… спасите… хи-хи-хи. Сестра помоги…

Сквозь плач, разразился болезненный смех, что раскрывал крайний ужас и горе. Душа разрывалась на части. Сознание впало в густой хаос. Он не мог нормально мыслить и вспоминать. Негативные эмоции, образовали невидимые руки вечной старушки смерти, что милостиво душила его.

Он умирал.

— Ты… здесь… — голос остановил смерть. Женский голос полный болезненного счастье, и странного ожидания. Но в, то, же время речь была деградированной.

Посмотрев вперёд, Тсунео застыл в первозданном животном страхе.

С севера туманного леса, раздавался грохот. Земля дрожала, от той кто шёл по ней. Ещё молодые деревья, не опустившие осенние листья, трагично пали.

Лёгким движением лап, гигантская, и устрашающая паучиха, безжалостно вытаскивала деревья с корнями, и аккуратно ставила их по стороны от своего тела.

С её ростом и силой тела, она могла идти, снеся их по пути, и не обращая на деревья, внимания, однако она предпочитала таким странным способом, отдавать дань уважение природе. Так думалось Оомори.

Но поразительнее всего — скорость работы паучихи. Её скорость — это скорость машины Ауди, на максимуме. Другими словами: 320 км/ч.

Оомори знает это, потому что ранее владел такой машиной. Да что уж таить, бывало он сам, разгонялся до такой скорости.

В застывшем от ужаса разуме, у Тсунео мелькнула лишь одно слово:

Невозможно.

И это убеждение как цепь сковало его рассудок, мешая принять реальность.

Это игра света и тени: Изящная работа дровосека, что показала паучиха — Да быть того не может!

Его перемещение через вселенные — Не научно!

Перерождение в паука — слишком по — буддийский! А он даже не был буддистом! Проклятый Будда!

— Не… бойся, — безразличный голос паучихи раздался по лесу, сотрясая листья деревьев.

Тсунео испуганно попятился назад и поднял взгляд в небо. Взглядом он столкнулся, с холодным взглядом хищницы, что осматривала его.

Видя его слабость, в её взгляде промелькнуло громовое разочарование, молниеносно сменившись солнечным умиротворением.

Словно она ожидала этого, но не могла побороть, то мимолётное разочарования которое так потрясло его. Разочарования её — так сильно ударило по его мужской гордости, что он разозлился больше на себя чем на неё, и постарался держать свой лапы прямо, и гордо смотреть на неё в ответ.

Пускай он, пока мало понимал своё новое тело, но инстинкты тела и опыт души, помогали ему, держаться гордо.

— Кто… вы? — сквозь ледяной страх, сковавший его, он ели как произнёс эти слова. Так вежливо и слабо, как надо было, чтобы ни обидеть и не рассердить того кто сильнее и больше.

Осознав повторяющийся трусость, он вновь разозли на себя, и покраснел от злости, в душе. Тело паука не показывало красноту лица. И он не понимал хорошо это или плохо.

Хорошо, что паучиха не видела его красное лицо, но плохо, что он не краснеет, ведь он так привык к своему человеческому телу, что показывало красноту лица. Парадокс.

— Я мать…всего своего… почившего клана… — сделав усилие над собой, вспоминания все то, что помогает правильно сформировать речь, ответила паучиха, грустным голосом, и гордым выражением лица. Она сконцентрировала взгляд на маленьком паучке, и внимательно смотрела на его немного робкие (что печалило её) но и гордые глаза (что обрадовало её).

— Мать… — Маленький паук, переваривал это гордое и достойные восхищение положение женщины. — Почивший клан? — этот факт одновременно и расстраивал и пугал. Как одна женщина, может быть, матерю целого клана? Она что родила сотню детей? И как этот клан умер?

— Мать… да! — сердечно потвердела его слова, большая и белоснежная паучиха.

Её подтверждение ещё больше шокировало и испугало научного ботаника.

Дрожа от волнения, он воскликнул. — Как ты можешь быть, матерю целого клана?

В момент, когда он это сказал, ему захотелось шлёпнуть себя по лицу, из-за своей забывчивости.

Оомори вспомнил, что одна самка тарантула (а он понял уже, что она тарантул) может родить от пятисот до тысячи детей. А иногда бывало, так что она рожала одна тысяча четыреста детей…

— Мать… это звания… главы клана… — объясняла паучиха, обладающая мудростью не уступающим людям. — Всего в клане… было пятьдесят пауков… — правда её речь так и осталось деградированной. Всё потому что она очень редко говорила за всю свою жизнь.

— Почему так мало! — шокировано вскричал Оомори. Он уже готовился к целому миру кровожадных пауков, но никак не ожидал что в целом клане пауков, оказывается, было всего лишь пятьдесят пауков.

По логике вещей, в целом клане пауков, должно было быть как минимум десятки тысяч пауков.

— Деградация… поразила нас… давно… — с печальным голосом, но решительно видом, ответила паучиха. — Мы были обречены… я видела это… потому покончила… с жалким кланом…

— Ты убила их всех?! — возмущенно и гневно, спросил Тсунео, чувствуя ярость от несправедливости, которая так глубоко ранит его.

Он сам даже не осознавал, что печалиться об убитых пауках, которые для него ничего не значат, и которых он не любил. Сам акт несправедливого убийства, со стороны разумного существа, вывел его из себя.

— Да… но не просто так… — казалось, что у паучихи открылось второе дыхание, и она, дрожа от волнения и фанатизма, прокричала. — Ради мечты! Ради великой цели!… посланной мне… самим богом!

— Богом?!... — в этот момент выражение всякого гнева исчезла с него, и учёный как уколотый иглой истинный, застыл с выражением крайней обидой на лице.

— Я получила знания… того что нужно сделать… для призвания… того кто станет… самым сильным! — горячо и жадно сказала паучиха.

Обычно она была холодная как ледышка, но при встрече с тем, кого она призвала, паучиха уже не могла сдерживать эмоции. Особенно учитывая, что он её единственный шанс воплотить её мечты в жизнь.

— Знания? — с сомнением спросил, Тсунео предчувствуя первозданное зло. Отчего волосы на его теле поднялись как мечи справедливости, готовые сразить зло.

— Мне нужно… было… убить всех в клане… для кровавого призыва… — с холодной гримасой и голосом, ответила паучиха. Весь её вид говорил о том что она не жалеет что убила свой же клан, который должен был состоять из близких ей пауков.

— Кровавое жертвоприношение… — дрожа от отвращения и гнева, возмутился маленький паук, но тут, же его поразила осознания одной истины. — Постой! Так это ты меня призвала? — недоверчиво перепросил он. — Это из-за тебя я оставил свой мир?

— Хотелось бы… мне в это верить…— с горечью призналась мать-паучиха. — Но скорее всего… я просто активировала… силы бога… это его сила призвала тебя…

—Бог?... — Оомори с трудом понимал, как паучиха может верить в существования бога, но, пожалуй, тот факт, что он сам стал пауком, и говорит сейчас с Гигантской паучихой, говорит больше в пользу слов паучихи, чем его.

Думая об этом, Тсунео позволил картине в своём разуме, полноценно собраться, и указать ему его текущее положение.

<<Призыв через вселенные, большая и говорящая паучиха верующая в бога, и призвавшая меня через кровавое жертвоприношение. >> — Тсунео посмотрел на общую картину его текущего положения. — <<Это мир меча и магий?>> думая о призывах, он сразу вспомнил серию книг о вечном чемпионе. Сага о вечном герое, что вечно перерождается ради битв.

— Эй! Мне ведь не нужно спасать принцесс, и постоянно подыхать от своего же вечного меча? — если бы он мог потеть, то вся его спина была бы потная.

— Что?... — вечный холодный взгляд паучихи, сменился на искрении удивленный, от бреда сказанного им.

— Я говорю, что это за мир такой?! — смущенным голосом перепросил Оомори. << Главное помнить, этот призывник, не знает о моей благородной душе вечного героя!>> кивнул он сам себе.

Он уже вообразил себя вечным героем, что всегда получает красавиц, и сражается с древним злом.

Конечно, он быстро забыл об участи героя, быть убитым своим же мечом…

— Мир… как мир… — в замешательстве ответила паучиха.

— Эх, так это бесполезно, — поняв, что делать, он старался задать более конкретные вопросы. — В этом мире есть демоны, которых я должен сразить? — спросил он, вспоминания о самом знаменитом клише.

— Демоны?... Нет… — странноватым голосом ответила паучиха. Ей явно не было, понятно о ком он говорит.

— Кто правит этим миром? — спросил Оомори, думая о возможных врагах.

— Люди… — с большой неохотой ответила паучиха. Как будто этот факт задевал её.

— Есть ли здесь магия? — с некоторым ожиданием, и может быть даже надеждой, спросил Тсунео.

— Нету… — и вновь недоумевая, но все, же честно, ответила паучиха. Хотя эти непонятные вопросы раздражали её, она с некоторой долей смирения, отвечала на его вопросы. Ей было важно помочь ему во всём, дабы потом он добровольно осуществил её мечту.

— Тогда какую энергию вы используете с помощью своих тел? — как мальчик, попавший в сказку, мечтательно спросил он.

— Энергия… — серьёзно задумалась паучиха. — Чакра!…

— Э-ээ, — тут же Тсунео впал в крайний шок. — Погоди, я не ослышался, чакра?

— Чакра… смесь духовной… и физической… энергии… — объясняла паучиха, подумав, что он не знает что это такое.

— Не надо мне объяснять, я всё и так знаю! — поспешно перебил её, Оомори.

— Удивительно… видать бог… дал тебе… все нужные… знания… — с восхищением на лице, и фанатизмом в голосе, ответила паучиха.

— Бог ли это на самом деле… — Тсунео погрузился в своё сознания. Он применил метод запоминания римской комнаты. В одно мгновение, перед его мысленным взором предстали десятки тысяч воображаемых комнат. Каждая комната хранит важное воспоминание.

Но и этого было мало. Он применил метод запоминания Цицерона. В один миг перед ним промелькнули многочисленные разные и странные дороги, что молниеносно сменялись. Всего таких дорог было семь тысяч.

После этого он использовал другие многочисленные методы запоминания. И используя их всех, он сконцентрировал всю свою волю, и мысли, чтобы найти нужное воспоминание. Достаточно быстро, он нашёл то, что искал. Информация о мире Наруто!

<< Так посмотрим… Наруто, Саске, чакра, мир ниндзя, убийства, жестокость, воспитания дети убийцами. Цунаде… Кагуя.>> — Вся информация о мире убийц, что назывался миром Наруто, продолжала подобно водопаду, мощным потоком вливаться в его сознание.

Вскоре он чувствовал себя так, будто вновь пересмотрел всё аниме Наруто, перечитал каждую страницу манги, и перечитал все датабуки, и весь этот мир ему теперь понятен, и ясен как чистая родниковая вода.

Таково преимущество многочисленных методов, и практики, развитие памяти.

— Кто сейчас Хокаге? — спросил Оомори, зная, что это лучший способ, определить время и эпоху в мире Наруто.

— Хокаге?... Кто это?... — озадаченно спросила паучиха.

От этого Тсунео впал в ступор.<< Если она не знает о существовании Хокаге, значит, я попал во времена гораздо ранее, чем начался основанной сюжет. Нет, даже раньше, чем была проведенная первая конференция пяти каге>> — от этой очевидной истины, его поглотило густое отчаяннее. Ведь это время бесконечных и бессмысленных войн в мире нинздя.

<< Нет подожди! Есть ещё вариант, что она живёт жизнью отшельника в глуши, поэтому ничего не знает об Хокаге>> — Оомори попробовал себя ободрить, но это мало как повлияло на отчаяния испытываемое им

— Призвать того кто станет (он сделал акцент на — станет) самым сильным? — перепросил Тсунео. — Значит ли это, что ты поможешь мне стать самым сильным? — он решил что раз, очевидно, что он, навсегда, застрял в теле паука, в этом холодном и опасном мире, то ему стоит увеличить свою личную силу, чтобы не быть убитым. Или ещё хуже: Съеденным кем-то.

Всё равно у него в предыдущей вселенной, не осталось в живых никаких дорогих сердцу людей. Раз так-то стоит идти вперед, и жить дальше. В конце концов, жизнь не кончается на смерти тела.

<< Человек умирает тогда, когда перестает меняться, а похороны — просто формальность>>, — подумал Тсунео. Изменения, это то, что он всю жизнь изучал, и переживал. И дальше он будет изменяться, ради жизни и света справедливости.

— Верно… — взгляд паучихи стал задумчивым. — Я буду… обучать тебя… всем что могу…. и знаю… дело не кончится … одними упражнениями… — лукаво и многозначно сказала она.

Она видела, как кого она призвала, не обладает той нужною ей храбростью и бессердечным нравом. Он слишком напоминает человека…. что вызывает у неё отвращение.

Посему она решила научить его как жить, и думать. Как убивать, калечить, и съедать своих жертв. Так считает она, он станет тем, кого она хочет видеть, и исполнит её мечту.

— Отчего же ты думаешь, что я смогу, стать самым сильным? — спросил он, желая, убедится в своей догадке, которая казалось ему такой очевидно, но в то же время слишком, невероятной, чтобы поверить.

— Талант… гены….кровь… всё это… у тебя должно быть… лучше, чем у всех… — с волнением ответила, возбужденная силой, паучиха. Эти сокровище так важны, что когда она узнала об том что у того кто она призовет, всё это будет на высшем уровне, то все колебание насчёт, убийства своего клана, в тут же момент утихли и исчезли.

— Это тело, паука из твоего клана? — спросил он.

— Нет… все тела… членов клана… исчезли в ритуале… — паучиха закрыла глаза, вспоминая ритуал. Особенно момент, когда она пожертвовала своей кровью ради его тела. — Твоё тело… было воссоздано… из моей крови… и, наверное… с помощью… божественной силы…

— Понятно, — Тсунео закрыл свои восемь паучьих глаз, вздохнул глубоко, и выдохнул во всю грудь. Прояснив мысли так, он сразу же подумал о возвышенных целях. Не просто выжить, а что-то гораздо масштабнее и более подходящие ему по духу.

Но вспомнив кое-что, что очень беспокоило его, он отложил эти мысли в сторону.

— Понимаю что глупый вопрос… но всё же, я навсегда останусь пауком? — в отчаяннее вопросил Оомори. Он так привык и любил своё человеческое тело, что не мог вынести мысли о том, что останется уродливым пауком навсегда.

— Хочешь… стать человеком… — лицо и голос паучихи выражало крайнее презрение, ненависть, и обиду, но усилием своей железной воли, она всё это проглотила, и постаралась спокойно ответить на его вопрос. — Человеческая кровь… в нашему роду… всегда есть. Мы можем превращаться в людей… ради маскировки… в их мире… — на слове<< их мире>> паучиха чуть челюсть не сломала, от бешеной ненависти.

— Что?! — челюсть Тсунео чуть не упала от шока. — Как такое возможно? — спросил он громко и волнительно.

— …. — паучиха ничего не ответила на его вопрос. Лишь дрожа от гнева, она продолжала хранить молчания, и усиленно смотреть на него.

— Эммм, забудь, что я сказал, — вспомнив её сверхсилу, он испугался гнева Паучихи. Оомори закрыл рот, перестав задавать обидные ей (очевидно, считал он) вопросы.

— Так как я могу стать человеком? — спросил он с надеждой и радостью человека. Ему не терпелось почувствовать своё новое человеческое тело, испить чистой природной воды, и побегать в лесу как мальчик в полной радости.

— Представь…. человека…. подумай… что ты это он… и скажи в уме… превращения!... — объяснила паучиха. Ей начал надоедать разговор, потому что она поняла, что её плохая речь беда во всех аспектах. Похоже, что ей надо научиться разговаривать гораздо чётче и правильнее.

— Ладно, — он смирился с таким абсурдным методом. — Но ты тоже стань человеком!

Оомори решил, что раз она стольким пожертвовала, и так ценит его, то не убьет от гнева. Поэтому он может быть более, бесстрашнее.

Хотя это идея кажется слишком безумной, но у него нет выбора.

— Я?... — с яростью спросила паучиха. Тело её вновь дрожало от гнева.

— ты, — на этот раз Тсунео не испугался, и смело попросил. — Твоё тело не слишком удобное для учения. — логично заметил он. — Да и мне не будет комфортно постоянно видеть тебя такой. Так что если хочешь учить меня, то стань человеком! — громко и бесстрашно потребовал он.

— Хмм… — паучиха была впечатлена его дерзостью, учитывая как он, себя вёл ранее. Она подумала, что должна поощрять его смелость и агрессивность, чтобы он стал тем, кем должен.

— Хорошо… — согласилась она, улыбаясь холодно. — Давай… станем людьми… вместе.

— Конечно! — обрадованный тем, что она его послушалась, Тсунео оживлено согласился.

Он закрыл глаза, и представил человека. Себя в прошлой жизни. Ощущая своё ранее тело мысленно, он усиленно представлял себя и наконец, сказал в уме:

Превращение.

Раздался шум, и небольшую часть леса покрыл белый туман. Скоро туман рассеялся, обнажая две фигуры…