Знаете ли вы, что кошка, которая долго живет, становится Бакэнэко? Спросите любого, и наверняка в его памяти что-то об этом сохранилось.

"Мне все равно стану ли я Бакэнэко, я хочу быть с тобой."

Возможно, это сказал он, когда поглаживал свою мягкую шерсть. Или это гладили его. Сознание расплывалось, словно он гусеница, что окукливается прежде, чем стать бабочкой. Ощущение будто кинули в миксер. Серьезный, но словно эфемерный, мальчик с опущенными вниз глазами играет с черным котом: единственный образ, что появился в сознании. Но где он это видел раньше? Может он хотел остаться рядом с этим мальчиком, отчаянно хотел видеть эти одинокие глаза каждый день? 

"Я хочу стать Бакэнэко"

Нет, все было не так. Он помнил, как смотрел на кота с любовью. Черный кот, который смотрел прямо на него, был таким милым...  

Зрительная память постоянно менялась. Был ли это кот или это был мальчик? Он парил в этом туманном пространстве между сном и реальностью, он слышал, как кто-то шепчет ему в ухо "нгх..." 

"... он двигается. Он жив!"

"Идиот. Конечно, он жив. Кири просил сообщить, когда он очнется."

Казалось, будто рядом разговаривают маленькие дети. Мальчики. Они были шумными, но по какой-то причине это действовало успокаивающе. Он лежал на мягком удобном диване. И пахло свежим чистым бельем.

Он любил детей, если они не хулиганы. Он мог доверять им больше, чем взрослым. Когда он бродяжничал, некоторые дети за ним гонялись, но были и те, кто говорил ему "кис-кис", нежно гладили и давали вкусности. 

"Эй, Акио. Он, наверное, голодный. Принеси что-нибудь поесть. Как насчет моих любимых мандзю* из храма Нэкомата? Теперь у них есть с пастой таро."

* мандзю -  вид вагаси, пирожок из пшеничной, гречишной или рисовой муки с начинкой из анко с сахаром.

"Ну ты и глупый, Нацуки. Ты просто хочешь их съесть сам. Сначала мы должны рассказать Кири."

Они разговарили так мило, что хотелось рассмеяться. Здесь было безопасно - самое время, чтобы проснуться. Здесь не было никого, кто бы охотился за ним или кинул в него камень.

Он открыл глаза и увидел детей, смотревших на него сверху вниз.

Впервые его окружали подобные человеческие дети. Они определенно смотрели на кота, что подобрали на улице, с широко открытыми, сияющими радостью, глазами...

"Ух ты, он проснулся!"

Он открыл глаза и первое, что увидел было как раз тем, что нарисовало его воображение. Двое маленьких человеческих детей склонились над диваном и с любопытством на него смотрели. Однако, он сразу же заметил их необычность. Это были непростые дети. На головах росли заостренные кошачьи ушки. Один мальчик был с каштановыми вьющимися волосами и розовыми щечками, именно он воскликнул: "ух ты, он проснулся и улыбается!", а второй мальчик был с черными гладкими волосами и более серьезным видом, он говорил: "нужно рассказать Кири". Похоже, оба мальчика из состоятельной семьи, в очаровательных галстуках бабочках и коротких шортиках на подтяжках. Комната, в которой он спал, была просторной и красиво обставленной в японском стиле.

"Нацуки, оставляю его на тебя."

Когда мальчик уходил, он увидел торчащий из шортиков хвостик. Так, кошачьи ушки и хвосты он видел и раньше, но...

Может быть он все еще спит? Когда он начал жмуриться, мальчик по имени Нацуки повернулся к нему и улыбнулся нежной, как сахарная вата, улыбкой.