Адель боялась своего сына. 

Она, конечно, считала, что иметь ребёнка – это благословение, но родившийся ребёнок был слишком странным. 

С тех пор как он родился, он был слишком тёплым, и там, где находился ребёнок, частенько вспыхивали пожары. Сначала она подумала, что это совпадение, но это было не так. Огонь преследовал ребёнка. 

Несмотря на то, что это был ребёнок, которого Адель так сильно хотела в то время, девушка испугалась. Она не хотела приближаться к ребёнку. 

Были времена, когда ей было так страшно, что она пыталась отказаться от ребёнка. Но ребёнок всегда возвращался. И это было ужасно. 

Деревня подвергла ребёнка остракизму, сказав, что он был зловещим ребёнком. Потом Адель тоже стала держаться в стороне. 

Она была вынуждена переезжать из деревни в деревню. Но одно и то же продолжало повторяться. 

Жестокосердие измучило и истерзало её. 

Так больше не может продолжаться, – подумала Адель, дрожа. 

Она твёрдо решила избавиться от ребёнка, оставить его в лесу, далеко-далеко, откуда он никогда не сможет вернуться. 

Тогда всё закончится. Когда ребёнок исчезнет, думала она, ей больше не придётся  жить в бегах. 

— Роншка, пойдём сегодня поиграем с мамой. 

Она подавила дрожь и взяла ребёнка за руку, потому, что боялась, что ребёнок может сбежать по дороге. 

Ребёнок, который поначалу колебался, потянулся к её протянутой руке. Она чуть не отпрянула  от удивления, но ей отчаянно нужно было это вытерпеть. После сегодняшнего дня её ждала свобода. 

Девушка взяла тёплую ладошку ребёнка и пошла по длинной дороге. Её ноги болели и были тяжёлыми из-за старых ботинок, но она твёрдо шла вперёд. Ребёнок тихо следовал за ней. 

Слава Богу. Адель с облегчением вздохнула и углубилась в лес. 

Когда девушка проходила по неровной дороге, откуда не было возврата, она услышала откуда-то звериный вой. 

— Этого достаточно. 

Адель разжала руку, чтобы отпустить ладошку ребёнка. Посмотрев на сына, она была поражена, когда поняла, что ребёнок смотрит на неё своими жуткими красными глазами. 

— Всё в порядке.

Ребёнок запинался резким, низким голосом: 

— Ты можешь бросить меня, мама. 

Удивлённая, Адель одёрнула руку от ребёнка и отступила назад. 

— Всё в порядке, потому что ты держала меня за руку. 

Ребёнок хихикнул и криво улыбнулся. Трава, которая касалась пальцев ног её ребёнка, загорелась. 

— Чудовище, чудовище. 

Адель развернулась и побежала. Она бежала и бежала, не зная, как ребёнок смотрит на неё сзади. Но она споткнулась о большой камень и упала. 

— Оуч! 

Она перевернулась и сильно ударилась головой. Схватившись за голову от ужасной боли, на ум внезапно пришло незнакомое воспоминание. 

Она жила как обычный современный человек, а также вспомнила романы, которые любила и смотрела перед смертью. Это было воспоминание о её прошлой жизни. 

— Роншка! 

Роншка, дух огня, злодей из романа. 

В детстве его мать жестоко обращалась с ним и бросила самым ужасным образом, и он был на грани смерти. 

Он едва выжил, но из-за своих необычных способностей был забран странным волшебником и подвергнут испытанию. Затем он пробудил свои силы и стал великим духом огня. 

Однако его несчастье не прошло, даже когда он обладал большими способностями. 

Боль, боль, ежедневная боль. Его жизнь была чередой страданий. 

Он изо всех сил старался добиться хорошей жизни, но в конце концов в его руках ничего не осталось. У него даже не было той привязанности, которая была у всех остальных. 

Его мать, отец, который случайно родили Роншку, главная героиня, которую он любил, и главного героя-мужчину, который был его единственным близким другом. Рядом с ним никого не осталось. 

Адель не знала, почему она переродилась в этот мир. Но одно было несомненно. 

Ненависть была не единственным чувством, которое она испытывала к Роншке. Были времена, когда она определённо была влюблена в своего ребёнка. 

Нет, она отрицала это, но всё ещё любила его. Боль в груди была свидетельством оставшейся привязанности. Она встала, превозмогая боль, и оглянулась назад. 

Тропинка, по которой она бежала, казалась бесконечно далёкой. Тёмный лес выглядел как ужасающее чудовище с широко раскрытой пастью. 

Мне всё равно нужно идти. 

Адель помчалась обратно по тропинке, по которой только что бежала. 

Она несколько раз спотыкалась на ухабистой тропе, но не сдавалась. Сейчас она больше беспокоилась о ребёнке, которого оставила в глухом лесу, чем об этом. 

Её ребёнок, Роншка не чудовище. Он просто получил слишком много любви от духа огня. 

Какая идиотка, она даже не знала... Ребёнок не виноват. Адель хватала ртом воздух и бежала. 

Пожалуйста, пожалуйста, будь в безопасности. 

В том месте, куда она добралась, стоял маленький ребёнок. А перед ним стоял большой медведь. 

Здравый смысл насчёт медведей промелькнул в её голове. Не имея ни оружия, ни знаний о боевых искусствах, она не могла победить медведя. 

Адель знала, что развернуться и убежать – это единственный способ выжить. И всё же она не могла. Девушка просто смотрела на передние лапы медведя, которые собирались наступить на её ребёнка, и её тело бросилось на его защиту, не задумываясь. 

Жгучая боль пронзила её спину. От ужасной боли вырвался крик, но она сдержалась. 

Адель подняла своего ребёнка на руки и взяла его за маленькие ручки. Его руки, вновь державшие её как следует, были такими маленькими и сухими, что потекли слёзы. Но сейчас она не могла плакать. 

— Роншка. 

К счастью, голос прозвучал твёрдо. 

— Мой ребёнок. 

— Ох, мама? 

Роншка испуганно посмотрел на Адель. 

— Беги. 

Медведь не пойдёт за Роншкой, по крайней мере, пока не убьёт её. Поэтому она надеялась, что он сбежит, пока она жива. 

Наконец, она крепко сжала его руки и сказала, отпуская: 

— Я люблю тебя, Роншка. 

И искренне молилась, чтобы хотя бы эти слова спасли жизнь её ребёнка. 

Затем она оттолкнула своего ребёнка. Несмотря на то, что почувствовала озноб сзади, она не обернулась и приподняла уголки рта. 

Улыбайся... 

В конце она хотела показать Роншке улыбку. Поэтому опустила глаза и улыбнулась так широко, как только могла. 

Она боялась вновь умереть, как только к ней вернулись воспоминания о её прошлой жизни, но могла это вытерпеть. 

Всё, что она хотела и на что надеялась, что всё это не станет травмой для Роншки. Она хотела, чтобы он забыл все ужасные вещи и жил счастливо. 

— Ох, мама... 

Адель выпрямила своё искалеченное тело и встала перед своим ребёнком. 

— Роншка, беги! Не оглядывайся назад и беги так далеко, как только сможешь. 

На самом деле медведь, с которым она столкнулась, был таким большим, что она пришла в ужас. Тем более что на неё напали прямо на глазах у её ребёнка. 

Тем не менее, она собиралась сопротивляться так сильно, как только могла. Таким образом, будет время для побега Роншки. 

Бах! 

Её тело сотрясала дрожь. Её сердце билось как сумасшедшее от страха. 

— Беги, Роншка. 

Адель снова и снова бормотала эти слова и стояла там. Глаза медведя, встретившегося с ней взглядом, были подобны бездне, от которой веяло холодом. 

Затем она услышала позади себя тихие шаги. 

Наконец, Роншка сбежал. 

Тем не менее, ее успокоило, что  медведь не стал преследовать убегающего ребёнка. Учащённое сердцебиение медленно стихло. 

— Этого достаточно. 

Адель опустила руки. Было пролито слишком много крови, и в её глазах всё расплывалось. 

Вдруг позади неё что-то вцепилось ей в ногу. Она тупо обернулась и увидела столь знакомого ей ребёнка с рыжими волосами. 

— Роншка? 

Почему ты здесь? Ты должен убежать. Я же сказала тебе убегать. 

Она многое хотела сказать, но ничего не слетело с её губ. 

— Бежим, бежим, бежим! – закричал Роншка, схватив Адель за ногу. — Я буду со своей мамой. 

У Адель загорелись глаза, когда она это услышала. Сын думает, что самый важный человек – мать. Вот почему он не убежал. 

Девушке стало жаль ребёнка, который хотел опереться на такую маленькую привязанность, и у неё выступили слёзы из-за надвигающейся смерти. 

— По крайней мере, ты должен жить. 

Адель пыталась как-то отделить ребёнка, но её тело не слушалось её, потому что она потеряла слишком много крови. 

В глазах всё расплывалось, и теперь она не могла нормально видеть. Лишь горячие слёзы текли по лицу. 

— Мама, прости меня. 

Ей было так жаль. Адель горько улыбнулась и в последний раз обняла ребёнка. Затем она упала. 

Теперь она не будет ничего ему говорить. Не будет его прогонять. 

Даже если она ничего не говорила, понимал ли он, что это значит? Сила в руке ребёнка, которая отчаянно цеплялась за неё, ослабла. 

Роншка счастливо улыбнулся и уткнулся в объятия Адель. 

Моя мама сказала мне, что любит меня. 

Мать, которая любит его. 

Любая боль, которая может скоро прийти, не покроет этого счастья. 

Роншка проигнорировал всё, что он слышал раньше, и положил голову на грудь Адель.