«Эй, парень, не найдётся ли у тебя лишний доллар для такого немощного пьяницу, как я? Если найдётся, буду безмерно благодарен!».

Хриплым голосом сказал седой невысокий старик, одетый в грязные и поношенные лохмотья, настойчиво протягивая руку молодому парню лет двадцати, который собирался быстро пройти мимо него, будто зная, что он попросит милостыню.

Парень нахмурив брови, бросил на него взгляд наполненный презрением, и тут же сморщился, чувствуя смрад и перегар.

Потянувшись к карману, парень брезгливо протянул пять долларов, а как только довольный пьяница взял деньги, поспешил прочь, стараясь уйти как можно дальше от старика.

А сам старик счастливо улыбнулся, сжимая зелёную купюру в руке, ведь он уже собрал нужную сумму на хорошее крепкое вино.

***

Выйдя из бара и шатаясь идя по дороге, старик пел незамысловатую песню, мутными глазами смотря по сторонам.

К тому времени, как он закончил с выпивкой, на улице давно стемнело, небольшой мирный американский городок стал зловеще мрачным, неприветливым, хотя и днём он не казался особенно радужным.

Люди оглядывались на старика, но тут же отводили взгляд, не желая обращать внимание, ведь он не в первый раз ошивался тут, показывая мастерство пения всем вокруг.

Со временем прохожих становилось все меньше, пока он шел в сторону порта, где рядом находился его дом. Точнее это было заброшенное здание мастерской, но он все равно считал его своим домом, где он всегда мог заночевать и расслабиться за кружкой пива.

Он шёл совсем не замечая, что вокруг стало тихо, настолько тихо, что это было странно для хоть и небольшого, но города с тысячами жителей. А еще он по пьяни не заметил одной довольно занятной вещи, во всех домах вокруг не горел свет. Окна многочисленных зданий были поглощены тьмой, которая, казалось, внимательно следила за одиноким стариком, проходящим рядом.

Вдруг старик прервал пение, ведь впереди непонятно откуда появился силуэт.

Не то чтобы ему стало страшно, он, знаете ли, не из робкого десятка, особенно под алкоголем, но что-то странное было в том силуэте.

Мужчина, а может и женщина, со спины, издалека и по тучной фигуре невозможно было определить пол незнакомца, шел странно, неестественно, будто с трудом ходил на двух ногах, передвигаясь шаркающей походкой.

Одет он был в чёрный длинный плащ, а голова была совершенно лысой и имела довольно причудливую, деформированную форму.

Еще старику показалось, что под лунным светом макушка того мужчины блестит, да и вообще, кожа незнакомца выглядела осклизлой.

Вообщем, даже с такого расстояния можно с уверенностью заявить, что незнакомый человек впереди — тот еще уродец.

Старик икнул, постоял немного на месте, наблюдая за фигурой уродца, моргнул, и сделал шаг вперёд.

Он решил проследить за ним. Почему? Ну, уродец идёт в том же направлении, что и он, к порту, а значит им по пути. А еще у него появилось необъяснимое любопытство к личности того мужика. Раньше он его не видел в городе, а он знает практически всех в этой дыре, так откуда уродец появился? Неужели новый житель?

Пожалуй, он поддался какой-то неожиданной и извращенной прихоти, а может, просто уступил неведомому зову темного и зловещего — во всяком случае, он принял решение.

Таким образом, старик держался поодаль, но шел следом за незнакомцем, дойдя до берега и остановившись у ограждения, не наступая на песок.

Предусмотрительно он спрятался за машиной, поднимая голову и с интересом наблюдая за уродцем.

А посмотреть было на что, тот мужик пошёл по пирсу, встал у самого края, постоял так несколько секунд, а затем резко повернул голову назад.

Старик расширил глаза, наконец полностью увидев внешность уродца при тусклом лунном свете.

У него была узкая голова, выпученные водянисто-голубоватые глаза, которые, как казалось, никогда не моргали, плоский нос, скошенный лоб и странно-недоразвитые уши.

Его подбородок и толстая верхняя губа, равно как и покрытые крупными порами сероватые щеки, были практически лишены какой-либо растительности, если не считать редких желтоватых волосков, которые где курчавились, а где лежали прилизанными, слипшись в неровные и нерегулярные прядки, тогда как сама кожа была какой-то шершавой и шелушащейся, словно от хронической болезни. Сбоку на шее виднелись трепещущие жабры.

Уродец, точнее самый настоящий монстр осмотрелся, а затем открыл широкий рот и издал хриплый, лающий и мерзкий крик.

Сердце старика билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, холодный пот выступил моментально, но он не смел отвести взгляд, с трепетом наблюдая ужасную картину.

После мгновений мёртвой тишины, из-под воды стали выходить чудовища. Их было сотни, может даже больше. Эти твари сновали по набережной, словно они тут были хозяевами, издавая лающие звуки, будто пытаясь имитировать человеческую речь. На некоторых из них были высокие тиары, сделанные из неведомого, белесо-золотистого металла.

Старику показалось, что в своей массе они были серовато-зеленого цвета, но с белыми животами. Большинство из них блестели и казались осклизлыми, а края их спин были покрыты чем-то вроде чешуи. Очертаниями они отдаленно напоминали антропоидов, тогда как головы были определенно рыбьи, с выпуклыми, даже выпученными глазами, которые не закрывались. Сбоку на их шеях виднелись жабры, а между отростками длинных лап поблескивали натянутые перепонки.

Казалось, это был настоящий конец — конец всему тому, что осталось на земле, конец любого крохотного остатка душевного спокойствия и веры в единство природы и человеческого разума.

Глядя на это, Старик принялся медленно отступать, когда внезапно почувствовал нахлынувшую неизвестно откуда волну тошнотворного рыбьего запаха. Неужели ветер изменил свое направление и стал задувать с моря, проносясь над всем городом?

Вонь была невыносимой, а звуки представляли собой чудовищную смесь дикого покряхтывания, кваканья, завывания и лая, слившихся в сплошной гомон, по-прежнему не имевший ничего общего с нормальной человеческой речью.

Старик даже не пытался хотя бы приблизительно подсчитать их численность, ибо понимал, что это немыслимая задача. Он просто видел перед собой бесконечные, извивающиеся и содрогающиеся как тело червя волны — хотя его испуганный, мимолетный взгляд смог выхватить лишь ничтожный фрагмент всей представшей перед ним картины. Но уже в следующее мгновение все это зловещее действо померкло, утонув пучине в спасительного и милосердного обморока.

***

[Поздравляю! Ваша жертва испугалась настолько, что упала в обморок. 10 очков страха были выданы]

Смотря на табличку перед собой, Виктор невесело усмехнулся.

***

Глубоководные