Я люблю разваливать мировые заговоры Глава 4

Ся Инь был весь в слезах, которые бесконечно лились из его серебряных глаз. В это мгновение весь его холод куда-то исчез, оставив после себя нежную грустную красавицу. Он выглядел таким хрупким и невинным, что любой, кто увидел бы его нынешнее состояние, почувствовал бы себя виноватым, что расстроил это нежное существо. Лу Цзыюнь, как и ожидалось, не мог удержаться от того, чтобы приблизиться к этому милому человеку.

Мгновенно притягивая его в свои объятия, он пытался изо всех сил успокоить Ся Иня. При этом он почувствовал боль в груди и его сердце забилось так быстро при виде его слёз. Ся Инь выглядел таким слабым и хрупким, ... угнетённым. Холодное поведение его исчезло, обнажив невиновность человека, измученного до слёз. Впервые Лу Цзыюнь возненавидел себя за то, что сделал этого человека несчастным.

«Ся… Инь’эр… н-не плачь. Это вина брата. Я… я… только…» — ответил Лу Цзыюнь, который не знал, что хочет сказать. Он не мог понять, почему он чувствовал раскаяние, когда Ся Инь плакал в его объятиях.

«П-отпусти, Лу! *рыдания* Я… я… не хочу этого… больше… Ты любишь А'Яна. Я не могу… больше винить… его. Я сделаю… что угодно для тебя, но… я не могу… больше… давай прекратим это, хорошо? Ведь ты уже порвал со мной», — ответил Ся Инь со слезами на глазах, изо всех сил пытаясь вырваться из обвивших его рук.

Но Лу Цзыюнь только крепче обнял Ся Иня, пытаясь остановить борьбу. Он не знал, что делать в этот момент.

«П-перестань плакать… Брат виноват. Я… я всё исправлю. Перестань плакать, Инь’эр…»

Именно в этот момент корреспонденты проникли в комнату. Ворвавшись внутрь, они стали их фотографировать. Ся Инь и Лу Цзыюнь были очень напуганы этим.

Корреспонденты спрашивали:

«Киноимператор, что вы имеете в виду, говоря, что всё исправите!? Разве в том скандале, когда обнаружили актёра Ся Иня в том баре участвовал не настоящий Ся Инь!?»

«Ты все это время используешь Ся Иня, чтобы скрывать скандалы с Ся Янем?»

«Ты гей-киноимператор!?»

Но киноимператор даже не смог ответить ни на один из их вопросов, он колебался, отвечать правдиво или нет. Он так сильно любил Ся Яня, что не мог уничтожить этого человека из-за простой ошибки. Но в то же время он не мог сказать ничего, чтобы повесить на Ся Иня все грехи, которых он никогда не совершал. По крайней мере, на этот раз он больше не хотел причинять вред Ся Иню. Этот человек очаровательно наивен, а его холодная внешность — не что иное, как маска. Он не мог решить, кого из них он действительно хотел защитить, и его сердце начало колебаться.

Прежде чем он успел усомниться в своих чувствах, решение принял кто-то другой. Именно тогда он почувствовал, что Ся Инь схватил его за одежду, это заставило Лу Цзыюня посмотреть на него. Эта прекрасная фея горько улыбнулась ему, как будто принимая свою судьбу, эта болезненная улыбка пронзила его сердце словно нож. В этот момент Лу Цзыюнь была ошеломлён и потерян. Он мог только смотреть, как Ся Инь вырвался из его объятий и прошептал несколько слов, которые мог слышать только он.

«Брат Лу, это будет в последний раз. Я могу тебе помочь…», — мягкий, нежный голос прошептал ему на ухо.

Лу Цзыюнь мог только смотреть, как Ся Инь пошёл к репортерам, принимая всю критику, которой он никогда не должен был слышать. Вся эта критика была вызвана Ся Янем, но он решил позволить Ся Иню взять на себя всю вину. Всё из-за него. Поскольку Лу Цзыюнь хотел защитить Ся Яня, Ся Инь, который любил его всем сердцем, решил защитить своего возлюбленного, в обмен на свою репутацию. С обиженной, но изящной улыбкой на лице Ся Инь смотрел на репортеров.

*тишина*

Внезапно в его присутствии наступила тишина, как будто репортёры уважали его. Правда была в том, что все они были словно под гипнозом. Этот печально известный ледяной принц индустрии теперь стоял перед ними с улыбкой, которую они видели впервые. В уголках его прекрасных заплаканных глаз были видны красные пятна. Места под его глазами распухли от долгих слёз. Его голос был приглушённым и хриплым, но чарующим для их ушей. Затем его улыбка, которую они видели впервые, хотя она была чрезвычайно красивой, они могли чувствовать в ней только огромную печаль и агонию.

Ся Инь сказал: «Я… я действительно был тем в том баре. *кусает нижнюю губу до крови…* Этот скандал… это был… действительно я, а не Ся Янь. Лу Цзыюнь не гей. Я заставил его полюбить меня. Так что я гей. Я… мне очень жаль…», - он склонил голову перед камерами, затем ещё раз посмотрел на репортёров, прежде чем уйти.

Единственная слеза упала из его глаз, но эта единственная капля заставила всех почувствовать, сколько страданий он перенёс. Ся Инь стойко принимал всё осуждение, но глаза выдавали его. Его глаза светились решимостью защитить тех, о ком он заботился, даже если в обмен на это будет его собственная жизнь.

Эти серебряные глаза показывали правду, но эта очаровательная и наивная фея верила, что этого никто не заметит. Репортёры поняли, что любой, кто увидит его нынешнее выражение лица, сделает только один вывод. Этот человек лжёт, и он лжёт, потому что хочет кого-то защитить.

Увидев, что Ся Инь уходит из его поля зрения, Лу Цзыюнь не мог удержаться от того, чтобы не позвать его.

"Инь'эр!"

Лу Цзыюнь вскрикнул, но Ся Инь даже не повернулся. Лу Цзыюнь только раз видел, как тот вздрогнул, но ни разу не повернул голову, чтобы посмотреть на него. В его походке было разочарование и печаль, но также его решимость. Он даже не обращал внимания на то, как человек, которого раньше любил больше всего, ласково звал его по имени.

Слегка дрожащим голосом Ся Инь просил людей, преграждающих ему путь: «Я-я извиняюсь, но, пожалуйста… вы можете меня пропустить?»

Ся Инь покинул это место под всеобщим сочувственным взглядом. Они могли только отпустить его, потому что выражение лица Ся Инь было чрезвычайно мучительно даже для них.

Они могли только смотреть, как Ся Инь уходил. Как только он исчез из зала, все репортёры с уродливыми лицами взорвались криками, наперебой пытаясь взять интервью у Лу Цзыюня, киноимператора. СМИ не дураки. Фанаты не слепы. Они видели, что Ся Инь лгал им, чтобы защитить кого-то. Если Ся Инь хотел оградить кого-то от скандала с наркотиками в баре, то это могли быть только два человека. У них уже были люди на примете, и один из них был как раз перед ними. Киноимператор.

Окончание главы