Суверен Медицины Глава 14. Потеря самообладания

Глава 14. Потеря самообладания.

"Разве я не должна лежать на твоих бедрах?" Чжан Ли взглядом дразнила покрасневшую Лин Юнь.

Лицо Дин Нина покраснело. Он смущенно сказал: «Проблемой Лин Юнь была головная боль. У тебя другая болезнь. Поторопись и сядь!»

Как только Дин Нин использовал Истинную Ци, чтобы воткнуть иглы в Чжан Ли, она в недоумении вытянула руки.

«Я чувствую себя намного лучше. Ставшее привычным чувство дискомфорта в груди исчезло, и я настолько расслаблена, что всё вокруг заиграло совершенно другими красками. Младший брат Дин, твои навыки впечатляют». сказала она. Её лицо показывало приятное удивление.

«Вот твой рецепт. Я четко обозначил, как готовить и принимать лекарство. Обрати внимание на свой рацион. Не ешь острую или замороженную пищу».

Дин Нин отдал ручку у Лин Юнь и вручил Чжан Ли написанный изысканной каллиграфией рецепт. Чжан Ли смотрела на рецепт, как на сокровище. Она подмигнула Лин Юнь и сказала: «Сестра Лин Юнь, ты не против ненадолго заменить меня в мою смену, не так ли? Я схожу за травами».

Лин Юнь знала, что Чжан Ли возвращал услугу, желая дать ей шанс побыть наедине с Дин Нином. Она почувствовала огонь, пылающий в ее сердце, но ответила безразличным голосом: «Ладно, я подменю тебя!»

Чжан Ли взволнованно махнул Дин Нину и многозначительно сказал: «Тогда я ухожу, доктор Дин, ухожу. Здесь больше никого нет!»

"Поторопись и уйди, тебе помочь дойти до двери?" Лин Юнь чувствовала, как краснеет её лицо, поэтому поторопилась вытолкнуть Чжан Ли из палаты.

Чжан Ли странно рассмеялся. «Тогда я уйду, дабы не быть третьей лишней».

«Повторишь это ещё раз, и я буду тебя игнорировать». Лин Юнь старалась выгнать наглую женщину из палаты, словно она гонец несчастья.

Закрыв дверь, Лин Юнь встретилась глазами с Дин Нином и сразу взгляд. Ее сердце предало ее и бешено колотилось. Глаза бегали туда-сюда, не смея взглянуть на него.

Дин Нин также заметил ненормальную атмосферу и внезапно потерял дар речи. Обоих накрыла тишина.

" ... Хочешь пить? Мастеру налить тебе стакан воды?"

Время текло, и голос Лин Юнь нарушил неловкое молчание пары.

Дин Нин с облегчением вздохнул. Хоть застенчивая Лин Юнь была прекрасной и красивой, но она разрушала привычный образ госпожи, устоявшийся в его голове. Из-за этого ему гораздо комфортнее играть её подчинённого, чем любоваться её нежным образом.

«Тогда малыш благодарит Мастера Юнь», - сказал Дин Нин, хмуро.

Он не знал, было ли это иллюзией, но он думал, что видит облегчение на лице Лин Юнь.

Вероятно, они слишком привыкли общаться как госпожа и маленький приспешник. Оба будут чувствовать себя неуютно, если что-то изменится.

"Тук! Тук! Тук!" Кто-то постучал в дверь.

"Войдите!" Дин Нин ответил.

"Доктор Дин, могу я поговорить с вами наедине?"

Е. Шулань открыла дверь. Заметив Лин Юнь, она на мгновение встала в ступор. Какая красивая медсестра. Этому ребенку везет с красивыми женщинами!

"Не торопитесь!" Лин Юнь тактично ушла. Перед этим она оценила Е Шулань. Пусть женщина была великолепна, но из-за разницы в возрасте она не представляла для нее угрозы. 

«Мадам Е, разве наш разговор не окончен? О чем тут ещё говорить?» Дин Нин нахмурился. Пусть на этот раз Е. Шулан была скромна, Шэнь Муян не пришел вместе с ней. Казалось, он не собирался извиняться, что заставило Дин Нина разочароваться в нем.

Он больше всего ненавидел людей, отказывавшихся принимать свои ошибки и извиняться. Если бы не тот факт, что он считал Шэнь Муцин другом, он не стал бы даже слушать Е. Шулань.

«Я хочу поблагодарить вас. Муцин сказала вчера вечером вы помогли ей извлечь иглы. Этого достаточно, чтобы показать, что вы хороший врач с добротой целителя. Также, я хочу извиниться за свои вчерашние слова. Я не спала всю ночь, думая о ваших словах. Общество полно соблазнов. Каждый потеряется и забудет себя. С годами я также потеряла свои идеалы. Достоинство построено на взаимном уважении. Единственная причина, по которой вы меня не уважали, в том, что я изначально не уважала вас ... "

Выражение лица Дин Нина стало кислым, когда услышал эмоциональную речь Е. Шулань. Эта женщина зациклилась на незначительных ошибках, игнорируя при этом главную проблему и используя эмоции для отвода глаз.

Он со слабой улыбкой прервал ее. «Мадам Е, не ходите вокруг да около. Просто скажите, что вы хотите, и не разыгрывайте мелодраму. Но знайте. Я хочу только три вещи. Во-первых, человек, который избил меня, должен извиниться передо мной. Во-вторых, ваша сторона будет нести все расходы, понесенные мной во время госпитализации. В-третьих, я могу помочь вылечить болезнь вашей дочери, но не сейчас. Вам нужно дать мне немного времени. Пока ничто не колеблет её эмоциональное состояние, ее жизнь в безопасности в течение трех месяцев.»

Е Шулань неловко улыбнулась после того, как Дин Нин обнаружил ее намерения, но обрадовалась, услышав его последнее предложение. Она была так взволнована, что поднялась на ноги. "Вы готовы лечить Муцин?"

Дин Нин поднял указательный палец и покачал им.

«Нет, нет, нет. Мадам Е, мои три условия выполняются последовательно. Первое условие - ваш сын должен извиниться передо мной. Что касается второго условия, то ваша сторона должна сначала оплатить расходы на госпитализацию. В конце концов, я жертва. Я буду рассматривать третье условие только в том случае, если будут выполнены первые два условия. Я не думаю, что это слишком большие требования ", спокойно сказал он.

"Это не так уж много, совсем нет. Но ..."

Е. Шулань также знал, что эти три условия совершенно разумные. Он не шантажировал их и не выходил за грани приличного.

Однако первое условие было самым большим препятствием. Е. Шулань не удалось уговорить Шэнь Муяна. Даже приказы отца не эффективны.

Е. Шулан глубоко вздохнула и сказала со смущением: «Мы избаловали Муяна. Он и его отец вырезаны из одной формы: оба упрямы, как мул. Даже если он знает, что не прав, он никогда не признает вину. Я читала ему лекции всю ночь, даже плакала и угрожала самоубийством. Этот ублюдок все еще отказывается. Он упрямо отказывается согнуть свою шею ".

Дин Нин беспомощно покачал головой, глядя на усталое лицо Е. Шулань, и улыбнулся. «Я тоже упрям, но никогда не заставляю других. Если твой сын думает, что жизнь его сестры не стоит извинений, тогда забудь об этом. Эти три условия – итог нашего разговора. Я установил на очень низкую планку для своих условий. Пожалуйста, уходите. Три месяца вашей дочери ничто не угрожает, у вас есть время все обдумать! "

Е. Шулань беспомощно кивнула и сказала извиняющимся тоном: «Я знаю, что вы сделали все, что можете, доктор Дин. Я сделаю все возможное, чтобы убедить Муяна. Отдохните; я не буду вас больше беспокоить».

Дин Нин внезапно почувствовала ярость, увидев её удрученной, его ярость была направлена на Шэнь Муяна.

Он громко сказал: «Скажи Шэнь Муяну, что я не в силах заставлять кого-то что-то делать. Наши семьи не имеют ничего общего друг с другом. Единственная причина, по которой я бы помог твоей дочери, в том, что я не хотел, чтобы девушка уходила в мир иной на заре своей юности. В противном случае, зачем мне спасать её жизнь? Если он делает что-то не так, у него должна быть смелость нести последствия. Если у него не хватает смелости признать свои ошибки, и он ставит под угрозу жизнь своей сестры из-за его так называемой гордости, он не достоин быть мужчиной и братом. Как он может заботится о своей семье? "

Удивленная Е. Шулань повернулась и посмотрела на Дин Нина красными глазами. Она не понимала, почему он так взволнован.

Дин Нин закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Только успокоившись он открыл глаза. «Сожалею, я потерял самообладание. Я действительно чувствую себя плохо из-за Шэнь Муцин. Шэнь Муян продолжает говорить, как сильно он любит свою сестру, но я вижу, что он эгоцентричный и самолюбивый мудак. Его так называемое упрямство просто фасад, который он выкладывает, чтобы скрыть нехватку смелости смотреть в лицо своим ошибкам. Возможно, он поймет, насколько важна семья, пережив смерть кого-то из близки. Пожалуйста, уходите.»

Е. Шулань задумчиво кивнула и повернулась, чтобы уйти. По сравнению с тем, как сильно Дин Нин заботится о семье, Шэнь Муян походил на отказывающегося взрослеть ребенка. Не испытывая боль разлуки, которую приносит смерть, он никогда не поймет, насколько важна для него семья.

****

Дин Нин лежал на своей постели с оцепенением уставившись на белый потолок. В его глазах была неописуемая грусть и тоска. «Папа, Мастера, куда вы ушли? Я так по вам скучаю».

Прошло пять лет с тех пор, как он покинул родной город, по которому он тосковал днем и ночью, пять лет с тех пор, как он потерял связь со своим отцом. Он до сих пор не привык к этому шумному городу с его яркими ночными огнями.

По сравнению с простотой людей в его маленьком городке, это место было заполнено интригами и схемами. У него не было выбора, кроме как поставить фасад, скрыть доброту в своем сердце и показать свирепые клыки для самозащиты.

Шэнь Муян проигнорировал жизнь своей сестры и отказался извиняться из-за своего эго. Это затронуло самые нежные струны души Дин Нина. Для него в этом не было ничего более важного, чем семейная любовь.

Выросший в доме с одним родителем, Дин Нин был и несчастливым, и счастливчиком.

К несчастью, ему не хватало материнской любви. Более того, его отец был молчаливым мясником, который говорил не более десяти слов за целый год. На его лице никогда не было улыбки, как будто он рожден неспособным улыбаться.

Тем не менее, ему повезло в том, что его тихий отец нашел ему четырех хороших учителей, которые сопровождали его на протяжении всего детства.

Первый мастер, Мэн Вэньхань, учил его астрономии, географии, экономике, политике и истории человечества.

Второй мастер, Чжао Фугуи, рассказал ему анекдоты о Цзяньху и научил его психологии, бизнесу, тому, как заводить друзей и как лучше выживать в обществе.

Третий мастер, Дуань Сяову, научил его выживать в дикой природе, расставлять ловушки, стрелять из ружья, использовать лук и стрелы, а также охотиться и убивать.

Четвертый мастер, Чэнь Цяо эр, учила его кулинарии, терпимости и медицине.

Его отец не имел медицинских знаний, но передал Чэнь Цяо'эр их родовую медицинскую книгу «Компендиум флоры», чтобы она могла научить Дин Нина. Тем временем его отец научил его искусству скотоводства.

После более чем десяти лет упорных тренировок Дин Нин отточил свое умение убивать скот до такой степени, что мог оперировать над белой мышью с мачете с прямыми краями длиной 1,5 фута.

Поэтому руки Дин Нина были твердыми и устойчивыми в любое время. Даже его темперамент стал спокойным. Выражение его лица не изменилось бы, даже если перед ним рухнула гора Тай. (П.п. Ага-ага, а краснел и кровь носом глав пять назад пускал я)

Конфуций часто говорил, что в любой сложной ситуации нужно быть спокойным. Чем серьезней опасность, с которой ты столкнулся, тем спокойнее должен быть человек, чтобы поддерживать ясность ума.

Мастера Дин Нина научили его не только боевым искусствам и ремеслам, но и ответственности, мудрости, отличать правильное от неправильного, а также мужеству.

Дин Нин верил, что он сможет игнорировать искушение перед его глазами, независимо от того, насколько оно велико, и его спина никогда не согнется из-за этого. 

Дин Нин не проигнорировал бы кого-то на смертном одре, но его второй учитель, Чжао Фугуи, однажды сказал ему, что человек будет благодарен за небольшую услугу, но будет ненавидеть его, когда его растущие требования не будут выполнены. Люди будут только более благодарны за вещи, которые достаются с трудом.

Это была настоящая причина, по которой он отказался простить Шэнь Муяна и настоял на том, чтобы последний извинился.

23:22 перевод главы окончен. Я молодец.

Окончание главы