Становление звездой Глава 11

— Снято! 

Неудачных дублей не было, поэтому режиссёр Чхве И Гон не делал никаких замечаний во время съёмок. Он готовился к следующей сцене, не высказывая ни похвалы, ни критики. Одного этого было достаточно для У Джина. Поскольку уважающий себя режиссёр ни за что не допустил бы, чтобы его фильм был испорчен, это означало, что игра У Джина его устраивала. 

— Мне кажется, характер Ча Хён Сына несколько изменился. 

Неожиданно Квон Сон Мин был единственным, кто высказал возражение. Даже после того, как он закончил свою сцену, он остался на площадке, наблюдая за У Джином. 

Однако, когда игра пошла не так, как он ожидал, он нахмурился. Потому что сцена, где Ча Хён Сын стоял под солнечными лучами, оказалась более сентиментальной и красивой, чем ожидалось. 

— Ну да. И что? – спросил Чхве И Гон. 

— Простите? 

Квон Сон Мин ответил, смутившись. 

— Я с самого начала ясно сказал, что вы вольны играть свою интерпретацию персонажа, как вам заблагорассудится. Вы же не думаете, что это относится только к двум главным героям? Кроме того, Господин У Джин уже получил моё разрешение. Разве этого не достаточно? 

Чхве И Гон улыбнулся и добавил, что всем гарантирована одинаковая свобода. 

Квон Сон Мин серьёзно спросил Чхве И Гона:

— А не изменится ли в результате атмосфера фильма? Не думаю, что это соответствует желаниям генерального директора Чхве. 

— Так какой фильм хочет генеральный директор Чхве? 

— Тот, который следует сценарию "Хмурого дня". 

Несмотря на совет Чхве И Гона, два исполнителя главных ролей в точности следовали сценарию, играя свои роли соответственно – высокомерный, но невежественный богач и любопытная, но милая девушка. Они считали, что это лучший способ угодить генеральному директору G&C, из-за которого они и снимались в этом фильме, а также человеку, наделенному всеми полномочиями. Однако они не могли быть довольны тем, что актёр второго плана внезапно изменил атмосферу фильма. 

— Да, но вы не правы на 100%. Больше всего в "Хмуром дне" генеральному директору Чхве нравится очаровательная пара, а также их душераздирающее прощание. И больше всего она переживала за Ча Хён Сына, – пояснил режиссёр. 

Абсолютные критерии, которые генеральный директор Чхве установила для фильма при его подготовке, заключались в том, что главному и второму актёрам должно быть около двадцати лет, а также в том, что они должны быть обаятельными и привлекательными. Хотя сюжет был важен, она сделала больший акцент на визуальной составляющей. 

Однако для девушек, которые любят романтические фильмы, Ча Хён Сын был неоднозначным персонажем, которого было трудно понять. Существование персонажа второго плана, который односторонне влюблён в главную женскую роль, может создать напряжение и фантазию, от которых замирает сердце. Несмотря на это, Ча Хён Сын был мужчиной, который не ухаживал за главной героиней – он просто смотрел на неё. Он также был персонажем, который не обращался к эмоциям молодых девушек. 

Вместо этого боль, которую испытывал Ча Хён Сын, вынужденный наблюдать за тем, как расцветает любовь между любимой женщиной и другим мужчиной, вызывала у других чувство чувственного вуайеризма. Это была единственная стимулирующая часть скучного в остальном фильма, поэтому её никак нельзя было убрать. 

Однако если бы они следовали сценарию, то столкнулись бы с проблемой отсутствия у Ча Хён Сына шарма или привлекательности, поскольку он был настолько подавлен и постоянно тонул в своём комплексе неполноценности. Поэтому они искали симпатичного актёра, думая, что это нивелирует неприятные черты Ча Хён Сына. 

Конечно, сценарий можно было изменить так, как это сделал Чхэ У Джин, превратив Ча Хён Сына в благородного человека с немного более ярким характером и грустной односторонней влюблённостью в главную женскую роль. 

Однако в фильме у Ча Хён Сына не было ни одной реплики. Как много симпатичных актёров в возрасте двадцати лет могут играть только за счёт мимики без реплик? Изображать сдержанность, скрывая свои эмоции за яркой улыбкой, было сложнее, чем выражать депрессивную безответную любовь. 

Поиск актёра на эту роль не был невозможен, но условия были недостаточно хороши для актёра, имеющего приличный успех – было бы грубо нанимать его в качестве актёра второго плана вместо исполнителя главной роли. Это была бы неразумная просьба, даже если бы она исходила от самого генерального директора Чхве. 

Но, по правде говоря, она хотела приберечь такого актёра для будущих проектов. Она хотела видеть его в роли главного героя, а не персонажа второго плана, поэтому решила набраться терпения и сыграть его в следующем проекте. 

Другими словами, генеральный директор Чхве больше всего хотела красивого, но грустного Ча Хён Сына, который, конечно же, не был неудачником. Пока Чхве И Гон объяснял Квон Сон Мину, он показал на Чхэ У Джина, который подслушивал разговор этих двоих и застыл на месте, не зная, что делать. 

— Это первый раз, поэтому я не могу делать никаких выводов, но эта версия Ча Хён Сына была неплохой. Вы ведь тоже так считаете? – спросил Чхве И Гон. 

Этот вопрос застал Квон Сон Мина врасплох, и он подсознательно сразу же ответил: 

— Да, это было неплохо. 

— Правильно, Господин У Джин. 

— Спасибо, – ответил У Джин. 

Видя, как У Джин кланяется, выражая свою благодарность, Квон Сон Мин не мог не почувствовать себя плохо. Сдерживая желание сказать ещё хоть слово, он перешёл к следующему набору. 

Ах, я не думаю, что это то, что нужно. 

На самом деле, Квон Сон Мин был расстроен не из-за того, что характер Ча Хён Сына был изменён. Он был расстроен из-за слишком блестящей ауры У Джина. Когда он прислонился к окну, держа бумажный стаканчик и попивая кофе, душа Ча Хён Сына сверкала, как солнечный свет, заставляя сердца зрителей трепетать. 

То же самое было и с Квон Сон Мином. Не только с ним, но и с персоналам, работающем на съёмочной площадке. Чхэ У Джин сразу же привлёк их внимание. У него было не так много лет опыта, но Квон Сон Мин уже по одной только обстановке мог сказать, что здесь немного опасно и угрожающе. 

Поскольку это был первый день, съёмки продолжались не слишком долго. Они быстро закончились во второй половине дня. Обычно все, кто работал на съёмочной площадке, собирались вместе, чтобы сплотиться, но возвышенный Чхве И Гон ненавидел этот аспект корейской культуры. Как человек, предпочитающий индивидуализм, он не любил общаться в группах. Поэтому, как только съёмки закончились, он ушёл. Поскольку он был режиссёром, остальным сотрудникам нечего было сказать. 

То же самое было с главными героями фильма и У Джином. Главные герои боялись возможного скандала, поэтому, как только закончились съёмки, они отправились на поиски своих менеджеров и исчезли по отдельности. Они хотели перестраховаться, но на это была своя причина – Квон Сон Мин оказывался вовлечённым в скандал с исполнительницей главной женской роли в каждом фильме или драме, в которых он снимался. В конце концов, эти инциденты были списаны на случайность, но то, что он был близок с актрисами, было правдой. 

Поэтому агентство Сон Джэ Хи заранее дало ей строгие инструкции, и Квон Сон Мин старался быть осторожным и в этот раз. Поскольку два исполнителя главных ролей были настолько недружелюбны друг к другу, люди, собравшиеся на съемках, естественно, тоже разошлись. В любом случае, учитывая их плотный график на ближайшее время, было бы неплохо иметь возможность отдохнуть, когда это возможно, так что все были рады этому. 

Съёмочная площадка находилась на окраине Сеула, поэтому дорога домой заняла у У Джина чуть меньше двух часов, так как ему пришлось сделать несколько пересадок. Когда он вышел на остановке, было уже немного за девять часов вечера, поэтому он пошёл быстрее. 

Однако на обычном пути, по которому он шёл, на небольшом расстоянии он увидел знакомый задний вид человека. Это была мать У Джина, несущая в одной руке сумку, полную продуктов. У Джин с его длинными ногами сразу же побежал и схватил сумку из рук матери, неся её за ней. 

— Ах! Кто... Ох, У Джин! Не подкрадывайся ко мне, не издав ни звука!!! 

Пак Ын Су была удивлена и закричала, когда сильный мужчина схватил её пакет с продуктами; но, поняв, что это её сын, она почувствовала облегчение, но намеренно вела себя безумно. 

— Извини. Я шёл сзади, когда увидел тебя, поэтому, не задумываясь, побежал навстречу. Я тебя удивил? – спросил У Джин. 

— Я очень удивилась. Моё сердце до сих пор колотится, – ответила Пак Ын Су. 

— Но никто даже не пытается посмотреть, что здесь происходит, даже услышав женский крик, – добавил У Джин. 

Автобусная остановка находилась в десяти минутах ходьбы от его дома. Переулок в жилом районе не был тёмным, так как повсюду горели фонари, но там было очень тихо. Это не был криминальный район, но то ли из-за отсутствия бдительности, то ли из-за безразличия людей, живущих здесь, в переулке было тихо посреди ночи. У Джин беспокоился о своей матери, которая возвращалась домой поздно вечером. 

— Маленький крик ничего не сделает. Даже мы, когда находимся дома, не обращаем внимания на звуки снаружи. Мы их почти не слышим, – сказала Пак Ын Су. 

— Ну, думаю, мы не в том положении, чтобы жаловаться на это, – ответил У Джин. 

Даже семья У Джина, которая жила на втором этаже арендованного ими дома, часто не знала, что происходит на улице. Несколько дней назад полиция приехала из-за драки между парой, которая жила рядом с ними. Они узнали об этом только после случившегося. 

— Но я всё равно беспокоюсь. Ты в последнее время поздно возвращаешься домой, с тобой всё будет в порядке? – спросил У Джин у матери. 

— Мы живём в этом районе уже десять лет, о чём тут беспокоиться? Кстати, у тебя ведь только сегодня начались съёмки. Можно ли тебе приходить домой в такое время? 

Пак Ын Су предполагала, что У Джину будет сложно вернуться домой после начала съёмок, ведь раньше ему приходилось ночевать на площадке. Так как она думала, что не сможет увидеть его некоторое время, она была рада его видеть. 

— Поскольку это первый день, мы просто пытались прочувствовать ситуацию, поэтому сегодня закончили пораньше. С завтрашнего дня график будет плотным, поэтому нам сказали, чтобы мы были готовы. К счастью, сотрудники решили арендовать для нас целый мотель рядом со съёмочной площадкой. Люди, которым трудно добираться туда и обратно, могут остановиться там, так что я планирую собрать одежду с вещами и завтра заселиться. 

Для исполнителей главных ролей это не имело значения, так как их менеджеры каждый день возили их на машине, а вот У Джину ничего не оставалось, кроме как на рассвете отправиться на такси на съемочную площадку. Сегодня съёмки закончились рано, так что это было нормально, но у него не было никаких запасных планов на те дни, когда съёмки заканчиваются на рассвете. Кроме того, в тех случаях, когда между съёмками было несколько часов свободного времени, время, когда он сможет добраться туда или уехать, было бы весьма неопределённым. 

Он подумывал о том, чтобы снять на месяц комнату рядом со съёмочной площадкой, но решение оказалось совсем рядом. Он слышал, что персонал снял для них мотель. Хотя ему было немного неловко, он решил спросить, можно ли ему там остановиться; к его удивлению, они с готовностью согласились на его просьбу. Кроме того, У Джин играл важную роль второго плана, поэтому он смог получить одноместный номер в своё распоряжение.

— Значит, я не смогу видеть тебя на протяжении всех съёмок? – спросила Пак Ын Су. 

— Я не уверен. Я впервые участвую в таких длительных съёмках... – нерешительно ответил У Джин. 

Имея многолетний опыт стажировки, У Джин был хорошо знаком с индустрией K-pop, но ничего не знал о киноиндустрии. Всё началось с прослушивания, на которое он попал случайно и которое позволило ему пробиться до нынешней ситуации. Таким образом, он был таким же невеждой, как и его мать. 

— Тебе действительно нужно быть актёром? У тебя все получится, чем бы ты ни занимался. 

Пак Ын Су не была против решения сына, но и не поддерживала его. Выросшая в строгой семье, она не понимала, почему её сын с академическими способностями должен стать знаменитостью. 

— Мам, это то, что я хочу делать. 

— Серьёзно! Ты называешь меня мамой только в такие моменты! 

У Джин повзрослел в очень раннем возрасте из-за развода родителей. Он называл свою маму "мамой" со средней школы. Однако он ловко называл её "мамой" в ситуациях, когда оказывался в невыгодном положении или когда ему нужно было, чтобы что-то пошло ему навстречу. Это происходило потому, что он прекрасно понимал, что сердце его мамы смягчится, если он назовёт её так, как не называл с детства. 

Окончание главы