Римская республика! Глава 24

Тога была слишком громоздкой для ношения и в ней было трудно передвигаться, Левий всегда говорил, что не питает особого расположения к такой одежде.

«Стража и караваны готовы к отправке, господин». — с поклоном сказала Юлая.

«Тогда пойдем».

…

«Да здравствует Левий!».

«Да здравствует Левий!».

«Да здравствует Левий!».

«…».

Как только они вышли из зала, сотня стражников аккуратно встала у входа.

Их руки вытянуты вперед под углом 45 градусов в жесте, который привел бы в ужас евреев последнего времени.

Настоящая модель Третьего рейха!

Конечно, это не было преднамеренным со стороны Ливия, ведь римское воинское приветствие было именно таким.

В более поздние времена Гитлер взял римское воинское приветствие для использования в качестве нацистского салюта, а многие голливудские кино и телекомпании, контролируемые еврейским капиталом, пошли на то, чтобы фальсифицировать историю и изменить такое приветствие.

Римское приветствие поднятой рукой было чрезвычайно распространено даже в более поздние времена, причём было чрезвычайно популярно в Соединенных Штатах с 18 века до 1937 года, даже калека Рузвельт был замечен приветствием с поднятой рукой.

Левий ответил кивком.

Для собственной защиты он намеревался создать личную гвардию из 300 человек, состоящую из 60 кавалеристов и 240 пехотинцев, всех лучших из солдат.

Но в силу сложившихся условий гвардия пока не сформировалась.

Вскоре группа отправилась в путь, Левий и Юлая сидели в карете.

Поместье Левия находилось недалеко от поместья Туллия, менее чем в двух километрах, и вскоре нужное поместье оказалось в поле зрения.

Увидев огромную процессию Левия из стражников, Туллий, стоя у входа, удивился, спросив после того, как встретил его: «Есть ли необходимость брать с собой в поездку столько людей?».

«Конечно, Капуя небезопасна, тут часто происходят внезапные нападения, я просто хочу защитить себя». — Левий ответил с улыбкой.

Туллий знал о нападении на него Дио и поэтому не стал говорить больше.

Войдя в усадьбу, Ливий понял, как выглядит поместье знатного человека: это была роскошная усадьба в греческом стиле.

В центре находилась площадка в стиле сада, на которой различные цветы боролись за внимание, а в центре был огромный пруд, в котором обитало множество редких видов рыб.

Двор был окружен большим количеством каменных колонн, разделяющих коридоры, и один за другим рабы ходили вокруг, работая без устали.

«Ты, должно быть, Левий, я много о тебе слышал».

Как раз в это время изнутри с широкой улыбкой вышел молодой черноволосый парень лет двадцати, за ним следовала милая маленькая лоли лет двенадцати.

«Это Сайкс и его кузина Сепия». — Туллий представил их.

«Здравствуйте, хочу сказать, что вы делаете вкусный сахар».

Маленькая лоли говорила со звёздочками в глазах, она была милой на вид, ее кожа была мягкой, как будто она была настолько нежной, что ее можно было ущипнуть и повредить кожу.

«Приходи ко мне домой как-нибудь, я дам тебе что-нибудь получше сахара. А пока, могу предложить это». — Левий сказал с улыбкой, и раб позади него принёс тонкогорлую колбу с двумя ушками, из которой он взял крупинку сахарной глазури и передал ее Сепии.

«Это сахарная глазурь». — Говоря это, Левий взглянул на Туллия: «Это должен был быть подарок для тебя, думаю, ты не будешь возражать».

«Конечно, я не возражаю». — Туллий ответил с широкой улыбкой и тоже попробовал подарок Левий.

«Это вкусно». — Рот Сепии жевал глазурь, на ее лице играла сладкая улыбка.

Туллий и Сайкс тоже ели с набитым ртом, но их сердца быстро бились.

В отличие от Сепии, они оба признали в этой глазури огромную экономическую выгоду — еще одна отрасль, стоящая столько же, сколько белый сахар.

«Он изготавливается из сахара, и процесс настолько сложен, что на сегодняшний день произведено всего десяток фунтов».

«За сколько ты собираешься его продать?». — спросил Туллий.

«Сто динариев за фунт на данный момент, а если процесс улучшится, то может снизиться до пятидесяти динариев за фунт».

Пока его рабы будут производить сахар на полную мощность, и только когда закончится свекольный сезон, он будет производить небольшое количество сахара для глазури.

И Туллий, и Сайкс вдохнули холодный воздух.

Эта сахарная глазурь стоила больше, чем полный комплект доспехов.

«Какой драгоценный подарок». — Туллий воскликнул с восхищением.

Он был намного дороже, чем длинный меч, который он ему подарил, и как этот кувшин должен был стоить более тысячи динаров.

Сайкс был еще более воодушевлен, чем Туллий, и предложил провести его в зал для знакомства с другими вельможами.

«Это Веттий, его семья также управляет гладиаторской школой, так что вы соперники». — говорил Сайкс, предоставляя молодых благородных, что вышли им навстречу.

«Это Кравис, его отец член сената».

«Привет».

«…»

«Это Гея, она помолвлена с римским благородным и выходит замуж в следующем месяце».

«Я слышала о вас, вы стали очень известны в Капуе со своим сахаром».

Красивая молодая девушка не старше двадцати лет сказала это с блеском в глазах.

Глядя на молодую девушку, Левий слегка улыбнулся: «Приятно познакомиться».

Здесь было всего около двух десятков человек, но в основном все они были потомками влиятельных и знатных людей Капуи, и в прошлом Левий только слышал о них, но редко видел их лично, так что сейчас его присутствие здесь считалось вхождением в круг высшего общества.

«Туллий, не ожидал, что ты пригласишь нуворишы, какое разочарование». — В это время молодой человек с усмешкой сказал, держа в руках бокал с вином.

Услышав это, в зале воцарилась тишина.

Некоторые правда смотрели на Левия с насмешливым выражением лица, несмотря на то, что их отцы наставляли их молчать, они все еще были расстроены из-за внезапно разбогатевшего выскочки, что совсем недавно был никому не интересен.

«Клоди, заткнись». — Туллий нахмурился.

«Кто ты?». — Левий спросил с холодным лицом.

«Клоди Гутта, сын Гутты, правителья Кампании». — Молодой человек ответил ему с непомерной гордостью.

Глаза Левий расширились, значит, это был этот самый ублюдок.

Некоторое время назад кто-то из знатных предложил ему сотрудничать в производстве сахара, и позже он узнал, что этот благородный был не кто иной, как сын Гутта, и с тех пор он положил глаз на такого сукина сына.

Однако в отличие от магистратов, которые менялись каждый год, кампанские губернаторы обладали военной властью и назначались непосредственно Римом, часто на длительный срок.

Если Ливий не мог напрямую повлиять на Рим, он ничего не мог сделать с Гуттой.

***

Центурион 2;

Окончание главы