Разлука Орхидеи и Повелителя демонов Глава 9.1

В Царстве демонов тоже бывает утро. Однако оно отличается от Царства смертных. С утра солнце Царства демонов начинает палить, воздух высыхает, из-за чего Подземный мир (Дзю Ю) превращается в бесплодную землю.

Нос Дунфан Цинцана начал подергиваться, он протяжно выдохнул словно гигантский дракон, который провел во сне тысячи лет и излучал внушительную ауру при пробуждении. Атмосфера вокруг него дрожала и колебалась в такт его движениям, заставляя его кровать взлетать, а дверь в комнату дрожать.

Дунфан Цинцан открыл свой правый глаз, и левый глаз открылся в след за ним. Другая душа в его теле левой рукой потерла левый глаз, открыла рот и зевнула. А после, закрыв рот, высунула язык и облизнула губы. А после, рукой вытерла рот, словно бессознательно вытирая слюну, которая могла упасть слишком далеко.

Независимо от того, что делала другая душа в его теле, Дунфан Цинцан смотрел только на бородатого мужчину с крепким и физически сильным телом, спящего рядом с ним.

Хоть он и не хотел этого признавать, но от вида этой сцены древний демон впал в какое-то оцепенение. Он ни разу не бывал в подобной ситуации.

Хотя с тех пор, как он встретил эту женщину, его судьба неожиданно сделала крутой оборот. Его жизнь наполнилась событиями, с которыми он никогда не сталкивался, событиями, с которыми трудно справиться, с событиями, которые просто невозможно понять.

Например, как сейчас.

Маленький брат охранник не спал всю ночь и почувствовал движение Дунфан Цинцана. Он осторожно перевел взгляд в сторону, но увидел, что один глаз Дунфан Цинцана смотрит на него, а другой сонно открывается и закрывается, двигаясь в разные стороны. Маленький брат был до ужаса напуган, а его тело напрягалось всё больше.

"Пусть лучше кто-то объяснит Почтеннейшему..." – Дунфан Цинцан встал. Его взгляд был холодным и пронизывающим, а в глазах читалось неприкрытое намерение убивать.

"В конце концов... что произошло..." - не закончив говорить, левой рукой он почесал свой твердый живот.

Взгляд Дунфан Цинцана опустился вниз.

Замечательно, ситуация еще больше запуталась и усложнилась.

Почему его рубашка [передняя часть китайской мантии] открыта? Почему обнажена его грудь с сосками... почему он спит с мужчиной?

Дунфан Цинцан почувствовал, что ему не нужно больше спрашивать, а для начала нужно убить этого человека.

Его глаза стали кроваво-красными, и черная энрергия, казалось, поднималась вокруг всего его тела.

Все тело стражника задрожало: "Господин... господин..." Его дрожащий голос хотел заговорить, но он знал только, что нужно произнести это слово.

С потемневшим лицом Дунфан Цинцан спихнул его с кровати, не потрудившись надеть обувь, и спрыгнул с кровати сам. Волоча обездвиженную левую ногу, он вытащил меч, служивший украшением у кровати, и замахнулся, словно желая разрубить стражника пополам!

Стражник закрыл глаза, уголки его глаз почти готовы были наполниться слезами.

Вдруг Дунфан Цинцан закричал: "Ах!" Не подбадривая себя, а скорее пугая, словно крича от страха: "Ты что делаешь?!"

Меч остановился не успев коснуться его тела. Стражник мужественно поднял голову и увидел, что левая рука Повелителя демонов держит его правую руку. Его лицо было наполовину зеленовато-синим, как железо, а на половину бледно-белым, словно бумага, из-за чего нельзя было понять, разозлен он или испуган.

"Я... Я... Я..." Голос охранника дрожал: "Я жду своей смерти, Господин!"

"Выходи, выходи, выходи!" Язык Повелителя демонов не могут выпрямиться, дрожал и кричал: "Иди, иди, иди! Уходи!"

Когда стражник впервые услышал эти слова, он не поверил, ведь Повелитель всё ещё держал меч. Но увидев, что меч не опустился, стражник быстро повернулся, почти ползком открыл дверь и бросился вон из комнаты.

В комнате воцарилась тишина, было слышно только тяжелое дыхание Дунфан Цинцана.

"Сейчас раннее утро, а ты уже хочешь убивать. Дунфан Цинцан, ты с ума сошел?"

"Ха..." Дунфан Цинцан почувствовал, что сейчас он действительно немного сошел с у ма. Он отбросил мечь, и его рука не могла справиться с дрожью от волнения. Он сжал виски, и черзе некоторое время, как бы восстанавливая свою разумность, терпеливо заговорил: "Когда Почтеннейший был пьян, ты использовала тело Почтеннейшего.. чтобы..развлечься?"

Маленькая Орхиедя странно ответила: "Какое развлеченье, что за чушь ты говориишь... о чем..." Воспоминания медленно всплывали в ее голове.

Казалось, она видела, как она хлопала по груди и по подушке рядом с собой, а затаем приказывала привести ей мужчину.

Маленькая Орхидея открыла рот и забыла его закрыть.

Что делать? Похоже, она все испортила, а! А еще использовала тело Дунфан Цинцана! Но самое ужасное... после того, как тот человек лег рядом, было ли совершено что-то грязное или нет.... Она забыла!

Маленькая Орхидея прикрыла рот рукой и полностью погрузилась в панику.

Дунфан Цинцан вернулся и сел на кровать, потер висок, как будто у него болела голова.

"Большой Дьявол..." Понимая, что она могла устроить большой беспорядок, Маленькая Орхидея погрузилась в чувство вины: "Я.… я не хотела. а! Я правда, не знала, что так будет после того, как напилась..."

"Умолкни для Почтеннейшего."

"Уваа..." Маленькая Орхидея заплакала: "Мне очень жаль. Наставница говорила, что, если заставишь кого-то потерять его целомудрие, тебя покарает молния, ува..."

Дунфан Цинцан почувствовал, что его голова заболела ещё сильнее.

"Но в этом нельзя винить брата-стражника. Это всё моя вина. Если хочешь наказать, наказывай меня."

"Ты хочешь похвастаться, что в этом теле у тебя есть физическое преимущество?"

"Нет... нет, уваа, Я действиетельно признаю свою ошибку."

Слезы, текущие из левого глаза, вызвали у Дунфан Цинцана чувство невыносимой досады. Он разорвал простыню, чтобы насухо вытереть левую щеку: "Не позволяю плакать глазом Почтеннейшего."

Маленькая Орхидея всё еще чувствовала себя сильно виноватой: "Увааа... но из-за меня ты... мое сердце поистине..."

В этой ситуации, очевидно, он сам сделал что-то с ней! Дунфан Цинцан потер виски: "Не произошло ничего, о чем ты там думала."

"Маленькая Орхидея услышала эти слова и перестала плакать: "Ничего?"

"Это же и твое тело тоже, разве ты не почувствовала! Ничего подобного."

Окончание главы