История об Императоре, повернувшем время вспять Глава 15

Эта глава рассказана от лица Лиззи

'Ты станешь императрицей. Ты должна научиться вести себя высокомерно, изящно, с достоинством, говорить культурно. Не забывай о сострадании, чтобы быть щедрой с людьми. Это самая главная добродетель, которой должна обладать идеальная императрица".

И мать, и отец. Люди, которым я буду благодарна, когда вырасту.

Они всегда так говорили, когда гладили меня по голове и обнимали, хваля меня, что я хороший ребенок.

Всякий раз, когда мать обнимала меня, у меня перехватывало дыхание и щекотало кончик носа от зловещего аромата. Каждый раз, когда отец поднимал руку, чтобы приласкать меня, я вздрагивала, а сердце бешено колотилось. Но стоило теплу прикоснуться ко мне, как это неприятное ощущение мгновенно исчезало.

Вы оба любите меня.

Если бы я выросла хорошим ребенком, достойным стать императрицей и порядочной дамой, вы бы снова так обнимали меня? Будете ли вы нежно гладить мои волосы?

Отец купил мне туфли.

Туфли на ладонях отца выглядели очень маленькими, как роскошно ослепительные бриллианты на белом атласе. Но эти туфли, на еще более высоких каблуках, чем те, что стояли в маминой гардеробной, идеально подошли моим ногам.

Наша хорошая Изольда, наша прелестная дочка.

Мама сказала это и заставила меня встать.

У меня дрожали колени и болели кончики пальцев на ногах.

Тем не менее, я должна была идти.

На голову мне клали книгу, и если моя осанка хоть немного искажалась, меня били палкой.

Когда я привыкла к грациозной походке Леди, пальцы ног некрасиво искривились, покрылись волдырями, а пятки постоянно шелушились и сочились.

Тогда мама принесла мне корсет.

Корсет из драгоценных китовых костей и бород был специально заказан мамой для меня. Стройное тело - это тоже одно из достоинств леди, сказала мама, но у меня перехватило дыхание. Было трудно дышать, зрение кружилось, а в животе было так душно, что даже пить жидкий суп было очень трудно, но я все равно должна была это сделать. Я должна была стать идеальной императрицей.

И вот однажды в моей жизни появился он.

Леонгард Тристан фон Эспедор.

Человек, который станет моим спутником, который связан со мной отношениями супружеской пары с тех пор, как я находилась в материнской утробе.

Он был очень красивым человеком, чье имя я научилась произносить и писать раньше, чем свое собственное.

Хотя его первое впечатление обо мне было самым плохим, Его Высочество, переполненный доброжелательностью, великодушно простил меня.

Приятно было смотреть на его светлые волосы, сверкающие под солнцем.

Фиолетовый оттенок его глаз был странного цвета, который не мог быть найден нигде в моей белой комнате.

Ни одно из моих фиолетовых украшений не сверкало бы так, как его глаза.

Поэтому он мне очень нравился.

Когда он приходил в мой сон, каждый раз, когда я открывала глаза, я снова натягивала одеяло на голову.

Смогу ли я увидеть его снова, если буду так засыпать?

Был день, когда я снова закрыла глаза с таким ожиданием.

Но вместо прекрасного принца ко мне пришла суровая мамина ругань.

Я была плохой. Я виновата в том, что была жадной.

Так что не делай такое страшное лицо, мама. Прошу вас?

Ваше Высочество подарили мне туфли несколько дней назад.

Как даме, мне было стыдно показывать свою лодыжку... но когда-нибудь он станет моим мужем, поэтому я терпела, хотя и стеснялась.

Потом он снял мои туфли и надел новые.

Я вспомнила принцессу из книги сказок, которую моя мама сожгла, решив, что я слишком стара, чтобы читать ее.

Стеклянные туфли принцессы носил и принц.

Но вместо стеклянных туфелек он подарил мне туфельки, расшитые голубыми цветами.

И я провела с ним очень мечтательный день.

В тот день я впервые узнала, какого цвета небо, как тепло весеннее солнце, какой звук издает лужайка, когда по ней ходят, и какой запах в цветочном саду.

Леон.

Поздно ночью, на всякий случай, чтобы никто не услышал, я пыталась тихо произнести его имя, накрывшись одеялом.

Леон. Леон. Леон.

Одно это щекотало мое сердце.

Что это за ощущение щекотки, отличающееся от того, когда я сталкиваюсь с отцом?

Я был любопытен и озадачен.

Хотя моя щека все еще болела от маминой пощечины, все было в порядке, пока я могла называть его имя.

Леон.

Удивительно, как я могла улыбаться, когда называла его имя.

Окончание главы