Герцог, пожалуйста, покайся! Глава 5.2

По дороге в прачечную мы разговорились, и я узнал, что горничную зовут Мэри Годиум. Её корни выходили из семьи виконта Годиума, и благодаря своей тёте, девушка смогла устроиться на работу в особняк герцога.

По прошествии испытательного срока ей наконец выдался шанс проявить себя и подать вечерний чай герцогу, но разволновавшись, девушка допустила ошибку.

— Прости, что так вышло, — я ещё раз попросил прощение у Мэри.

«Куплю что-нибудь вкусненькое и обязательно поделюсь!» — пообещал себя я.

Сперва я совсем не обратил внимание, все мои мысли были заняты разговором с Серпенсом, но теперь, присмотревшись, я могу с уверенностью сказать, что Мэри была хорошенькой. До этого разговора миловидная Мэри Годиум была отмечена в моей памяти, как «темноволосая горничная А».

А ведь опять Серпенс виноват! Он слишком красив, красив настолько, что я даже не сразу заметил красоту девушки. И как прикажете находиться рядом с таким человеком?

«Прошу впредь смотреть на меня как на человека, а не как на диковинное существо», — вспомнились мне слова герцога, когда я тупо уставился на него.

На тот момент я испугался, что такое поведение не сойдёт мне с рук, и даже начал мысленно читать молитву.

***

На следующее утро я уже прибыл на работу. С ужасом посмотрев на полосу препятствий в качестве огромной лестницы до четвёртого этажа, я уже собирался начать подниматься, но Ганс, так вовремя попавшийся мне по пути, сообщил, что сегодня Серпенс направляется в Императорский дворец и вскоре спустится сам. Значит, мне не нужно подниматься по лестнице. Какое счастье!

— Могли бы и заранее сказать, — упрекнул я дворецкого.

— Я уже говорил об этом вчера, забыли? — с дежурной улыбкой ответил мне старик.

Сегодня я был во всеоружии, поэтому достал из кармана блокнот и записал всё, что мне только что сказали. Ганс посмотрел на меня с каким-то сочувствием, мне даже показалось, что в его глазах я слишком жалок. Затем дворецкий пояснил, что в Императорский дворец Серпенс отправляется по понедельникам, средам и пятницам, а в воскресенье мужчина может позволить себе отдых.

Ну додуматься, что воскресенье — это выходной, мне и самому ума хватило.

«Так стоп… Выходной — только воскресенье? В этом мире шестидневная рабочая неделя?!» — до меня начало медленно доходить. Если бы не Ганс, я бы с уверенностью думал, что суббота — выходной день и пропустил бы работу.

Через несколько минут спустился Серпенс. Я заметил, как с каждым его шагом слуги склоняли головы в знак почтения, я, как истинный кореец, тоже склонил голову перед руководством в знак приветствия.

— Хотел сказать вчера, но забыл, — заговорил Серпенс. — Не стоит быть настолько угодливым.

— Это само собой получилось, как-то… ха-ха-ха, — оправдался я, нервно засмеявшись.

С момента моего рождения в моём мире прошло уже двадцать пять лет, и все мои действия в знак почтения совершались мной рефлекторно и совершенно неосознанно. Тут уже этикет записан на подкорку мозга.

— Кажется, господину помощнику некомфортно в моём присутствии, — предположил Серпенс, и лицо его было чернее тучи.

«Вот не надо такое лицо делать! Прошу! Я теперь чувствую вину, хотя ничего даже не сделал!»

Он это специально? А если я сейчас скажу: «Мне абсолютно комфортно, что вы?», а после этого ещё и обниму его? Кто быстрее меня убьёт: ошарашенный герцог или один из его рыцарей, который сочтёт моё поведение неподобающим?

— Я пошутил, хотел посмотреть на твою реакцию, — улыбнулся герцог. — Видимо, зря я так сделал.

С каждым произнесённым словом Серпенса взгляды слуг постепенно переключились на меня, мне даже показалось, что смотрели они на меня как-то злобно.

«Мне кажется, или он надо мной издевается?» — задумался я. Хотя, возможно, это его стиль общения, и он относится так ко всем в особняке.

— Ах, нет! — поспешил возразить я. — Просто работа с человеком, которого я так сильно уважаю, заставляет меня немного нервничать из-за боязни совершить ошибку.

— Тебе предстоит долгая и кропотливая робота со мной бок о бок, и если ты и дальше продолжишь так нервничать, боюсь, долго ты не протянешь, — сказав это, Серпенс непринуждённо похлопал меня по плечу и направился к ожидающему его экипажу.

«Будь это настоящий Зион, как бы он отреагировал?» — пронеслось у меня в голове.

Порой незнание — это спасение. Думаю, сперва нужно разобраться, что на самом деле задумал Серпенс, не стоит вестись на его заботу и внимание к слугам. Тихо вздохнув, я направился следом за мужчиной.

«Надо же… а я думал, что мы пойдём пешком, а тут экипаж сам приехал ко входу в главный особняк».

Я как представил, что это был бы мой путь на работу каждое утро, мне аж плохо стало. Как же хорошо, что герцог разрешил мне жить в особняке.

Когда карета тронулась, мне показалось, что она слегка накренилась и затряслась, но спустя несколько минут, движение стало плавным и чем-то напоминало автомобиль.

Полагаю, раз Серпенс передвигается в изысканной карете высшего класса, я могу не беспокоиться о том, что за время дороги у меня начнёт болеть поясница, или затекут ноги.

«Теперь у меня работа ещё и вне особняка?» — ужаснулся я.

— Кстати говоря, я предупредил Ганса о нашем вчерашнем разговоре, — из раздумий меня вывел мягкий голос мужчины.

— Вы про жильё и питание? — уточнил я.

— Верно, — кивнул герцог. — Сегодня за время нашего отсутствия он прикажет горничным подготовить твою комнату, а как только рабочий день подойдёт к концу, проводит тебя до неё.

— Благодарю вас, — с благодарностью кивнул я в ответ мужчине.

«Завтра приду немного пораньше, чтобы перенести вещи первой необходимости, а на выходных окончательно перееду».

Пока размышлял, что взять с собой в первую очередь, я почувствовал на себя пристальный взгляд Серпенса.

— Почему вы так на меня смотрите? Что-то нет так?

— Ох, не бери в голову, пустяки, — герцог покачал головой. — Ты всем своим видом демонстрируешь неловкость передо мной, но всё же осмелился попросить комнату в особняке.

В этом нет ничего странного, я беспокоился о собственном комфорте. Он пытается понять, почему я захотел жить в его особняке или хочет узнать, боюсь ли я его? Может мне просто ему ответить?

— Просто вчера, пока я добирался до вас, я довольно сильно устал из-за неблизкого пути, — попытался объяснить я. — А живя в особняке, я всегда доступен для ваших приказов.

Выслушав меня, Серпенс улыбнулся и согласно кивнул, будто получил тот самый ответ на вопрос, который хотел. Больше мы не говорили. Из-за того, что разговор оборвался фактически так и не начавшись, было какое-то чувство недосказанности и даже неловкости. Ещё больше неловкости придавала улыбка герцога и его внимательный взгляд, направленный на меня.

Я вдруг погрузился в воспоминания по сюжету романа. Как там Серпенс вёл себя наедине с другими в оригинальном романе?

Среди всех его сражений, была одна ситуация, когда Гуманус один на один пытался убедить Серпенса сдаться и зажить спокойной жизнью, но слова принца не достигли сердца холодного герцога. А в самом последнем сражении Серпенс и вовсе противостоял собственным товарищам, а когда пал, в его грудь вонзили тот самый Священный меч.

«Он ведь толком и не говорил ни с кем по душам», — озарение пришло в мою голову.

Этот красивый и гордый мужчина был всегда один.

О нём упоминалось лишь то, что он всегда угрожал, пытал и даже развращал, ни слова о дружеских отношениях, не говоря уже о чувствах к кому-то. Автор романа всегда изображал его как кого-то, кто с презрением смотрел на своих противников. А когда им было больно, его ангельское лицо искажалось в зловещей гримасе, и он радостно смеялся.

Пока читал роман, конечно же, сочувствовал его соперникам. Многие же поклонники считали действия Серпенса привлекательными и оправданными.

И в результате… вместо того, чтобы облегчить собственные переживания и хоть немного проникнуться состраданием к герцогу, я, наоборот, стал ещё более подозрительным.

Окончание главы