Беззаботный Городской Государь Глава 57

Чэнь Юйфань прищурился и засмеялся: «Ты следишь за мной несколько дней, почему?»

Девушка молчала. Она опустила голову, и в ее глазах появился след грусти. Там были кристально чистые слезы, которые сияли из ее глаз. Причина, по которой Чэнь Юйфань вышел из библиотеки в такой спешке, заключалась в том, что, во-первых, не было необходимости продолжать разговор с Шангуань Цинсюэ, а во-вторых, потому что она была здесь.

"Почему ты избегаешь меня?" ‑неизвестно, сколько мужества собрала девушка, прежде чем произнести эти слова. Но для Чэнь Юйфана они были слишком смешными. Он покачал головой и сказал: «Хайян, ты на самом деле спросила меня, почему я прячусь от тебя? Ха‑ха, ха‑ха, ха‑ха‑ха, тебе не кажется, что это смешно? »

Действительно, это было немного смешно и нелепо. Тем не менее, Цзинь Хайян все же сделала шаг вперед и перешагнула через пропасть, твердо говоря: «Может ли быть так, что ты действительно так ненавидишь и не можешь простить меня?»

Чэнь Юйфань молча покачал головой и засмеялся: «Похоже, что это предложение было сказано давно. Уже слишком поздно говорить что-то подобное через столетие, ласточка! »

Слово «Ласточка» все еще звучало в голосе Чэнь Юйфана интимно и легко, но она уже чувствовала, что между ними было большое расстояние. Цзинь Хайян сделала еще один шаг вперед и решительно сказала: «Юйфань, я не могу уйти, я действительно не могу тебя покинуть. Однажды ты сказал, что, если бы я сделала один шаг к тебе, ты бы сделал другие девяносто девять. Прости меня, я знаю, что я была неправа, прости меня. Мы можем начать все сначала, мы можем ... "

" Мы не можем ... "‑безразлично и грубо сказал Юйфань, прерывая речь Цзинь Хайян, показывая  равнодушие к девушке.

Мы не можем. Из-за этих простых слов она начала рыдать, и книги в её руках были разбросаны по всему полу. Она не знала, сможет ли он все еще простить её когда то, и она зарыдала навзрыд: «Юйфань, ты все еще не хочешь меня простить! Может ли быть, что чувства между нами…»

«Ха-ха, ха-ха!» ‑Чэнь Юйфань снова засмеялся и холодно сказал: "Неправда, я уже простил тебя. Но мы никогда не будем прежними. Мне было тяжело возвращаться, а ты была слишком бессердечная». Разве это не смешно говорить о наших отношениях в это время, ласточка!"

«Я, я была обманута. Ты должен верить, что я, Цзинь Хайян, была обманута! С той самой ночи я сожалела об этом. Я вспоминала каждую деталь того, что произошло, между нами. Я действительно не могу оставить тебя, Юйфань! Я люблю тебя ... "‑ и  Цзинь Хайян бросилась к Чэнь Юйфану, как будто она хотела вновь пережить его теплые объятия.

Однако юноша быстро отступил на два шага и сказал: «Слишком поздно, всё уже слишком поздно!»

От начала и до конца Чэнь Юйфань никогда ни в чем не обвинял Цзинь Хайян. Он также не хотел вспоминать о том, о чем на самом деле думала Цзинь Хайян. «Духовное общение» Юйфана могло почувствовать все очень четко. Нельзя отрицать, что Хайян до сих пор не забыла о его отношениях с ней, и она все еще была женщиной из влиятельной семьи. Поэтому это чувство все еще смешивалось с чем-то другим.

Это было то, что Юйфань не мог принять, поэтому он хотел отвергнуть ее очень прямо. Как только она почувствовала смущение, из-за Чэнь Юйфана вдруг раздался прекрасный ледяной голос: «Извините, что прерываю». Холод исчез, и она схватила Юйфана за руку и ласково сказала: «Юйфань, ты сказал, что хочешь отвести меня, чтобы поесть, поэтому ты выбежал первым. Так ты тайно встречаешься со своей старой любовницей?»

Если бы Чэнь Юйфань не знал, кто она такая, он определенно воскликнул бы, что актерское мастерство этой Маленькой девочки было таким потрясающим. Эта девушка с бесподобно красивым лицом была не кем иной, как Шангуань Цинсюэ из библиотеки. Если бы кто-нибудь еще увидел эту сцену, они бы наверняка пролили кровь и умерли от неожиданного поведения девушки.

Ледяная богиня Шангуань Цинсюэ обнимала мужскую руку и была похожа на маленькую птичку, которая собиралась влюбиться в человека. 

Очевидно, Чэнь Юйфань преуспел. Видя эту сцену, независимо от того, насколько бесстыдной была Хайян, она не могла больше оставаться. Шатаясь, опираясь на стену, она шаг за шагом отступала. Наконец она повернулась и убежала со слезами на глазах. Она даже не хотела собрать упавшие на пол книги.

Глядя на уходящую фигуру Хайян, Чэнь Юйфань наклонил голову, улыбаясь он посмотрел на Шангуань Цинсюэ, которая все еще обнимала его руки, как будто она была зависима от этого. Он засмеялся и сказал: « Шангуань, этого достаточно !»

Шангуань Цинсюэ сначала не отреагировала, но когда она поняла, что сказал этот юноша, ее лицо покраснело,  она сразу же отпустила его руку и сердито подумала: «Разве это было не здорово, что тебя обнимала прекрасная девушка?» Она так хотела обнять этого парня и еще немного постоять с ним, но…

Ошеломленная Шангуань Цинсюэ посмотрела на лицо Чэнь Юйфана, изысканное, как произведение искусства. Цинсюэ не могла не заинтересоваться парнем. Этот парень выглядел дружелюбным и спокойным, но в глубине души у него был хаос.

Она не знала, что у Чэнь Юйфана была техника духовного общения, и он понимает все, что скрыто у неё на сердце. 

Чэнь Юйфань слегка засмеялся: «Такое предположение о внутреннем мире парня - очень грубая вещь!»

Шангуань Цинсюэ сказала смущенно: «Кто знает твои истинные намерения? Я помогла тебе, ты должен поблагодарить меня, верно? Порадуй меня обедом!»

Чэнь Юйфань долго смотрел на это холодное и ясное лицо, прежде чем сказать: «У меня есть девушка. Я буду её угощать ужином." С этими словами он ушел с улыбкой на устах. Под солнечным светом фигура казалась исключительно неземной. Но Шангуань Цинсюэ топнула ногой и сказала: «Так скупо! Так мелочно!"

В ночном клубе Джин Линга звучала мощная музыка. Бесчисленные молодые мужчины и женщины пришли сюда, ради особой очаровательной атмосферы. 

В тусклом свете посреди танцпола юноша и девушка безумно скручивали свои тела под взрывную музыку. Прилив радости отражался на их лицах, сотрясая их души, когда они непрерывно кричали.

В самой внутренней части ночного клуба был небольшой бар. Освещение было по-прежнему тусклым, и все виды вина отражались в свете. Закрыв дверь, Чэнь Юйфань едва слышал музыку, которая играла снаружи. Это было слабое, но элегантное чувство, но не очень сильное.

Чэнь Юйфань сидел один перед стойкой, держа кубок в руке. Вино в кубке испускало красное, оранжевое, желтое, и пурпурное сияние. Оно было немного сильное, но это было любимым вином Чэнь Юйфана.

Юйфань посмотрел на толпу снаружи. Сегодня суждено было стать еще одной бессонной ночью. Чэнь Юйфань горько рассмеялся и сказал: «Быть ​​одному — это дикий праздник одного человека, а быть диким — это группа одиноких людей. Похоже, что уныние и подавленность в Джин Линге уже глубоко укоренились в его костях!»

Окончание главы