Я едва волочила ноги по холодному, мокрому полу. Живот болел так сильно, что казалось, будто внутренности от голода поедают сами себя.

Подвернулась лодыжка, я скользнула вниз и приготовилась плюхнуться носом прямо на камень - руки-то связаны, не упереться даже. Но сильная ладонь надсмотрщика схватила ворот грязного платья, идиотского, слишком пышного и дорогого для такой ситуации, и, встряхнув меня, поставила на ноги.

Тело стало непривычно тяжёлым, на магию не оставалось ни сил, ни желания. Бежать? Посмотрим, представится ли случай. Впрочем, черепаха перебирала бы ногами резвее, чем я.

Неужели всё закончится вот так? После стольких странствий. Ведь я выполнила все приказы. Впрочем, можно было с самого начала догадаться, что в этой игре я стану лишь разменной медной монеткой.

Солдат почти силой втащил меня на лестницу, толкнул в дверь. Я ткнулась в окованную створку плечом, в кожу врезалась боль. Рыжий солнечный луч ударил по глазам, я почувствовала влагу на щеках, но остановиться и хотя бы проморгаться мне не дали.

На башне с десяток часовых в одинаковой форме, с ружьями наготове, и Его Величество Король. Непогрешимый защитник свободы, борец с тиранией магов, потомок великих освободителей, которые два тысячелетия назад свергли колдунов и встали у руля нового, справедливого государства.

Я демонстративно сплюнула под ноги, когда герольд зачитал все титулы. Толпа под башней взревела и даже чем-то забряцала.

- Перед вам - изменница! Она обманным путём проникла в отряд светлых магов, целью которых было убийство нашего многоуважаемого светлейшего Короля. Она похитила ритуальный клинок и собиралась жестоко вонзить его в сердце нашего властелина, лишить нас свободы, уважения и равенства, ввергнуть нашу страну в пучину войны с магами!

Герольд орал, брызгая слюной. Ему бы грошовые романы о рыцарях писать, а не голосить над толпой.

От громких выкриков раскалывалась голова. Да закончит он или нет свои петушиные концерты? Закончил, наконец, оглашением очевидного приговора: "Изменницу казнить".

Всё ружья караула разом направились на меня. Штык-ножи на их стволах блестели золотом, которое источал закатный свет. Не сбежать. По крайней мере, далеко.

Я стояла всего в пяти шагах от края. В каждом ружье по два выстрела, то есть, двадцать пуль. Успею ли я умереть так, как хотела бы сама, или один из выстрелов оставит меня валяться на башне?

Толпа загудела как-то тревожно, женщины завизжали. Странно они радость выражают, но какое мне дело? От слабости, от шума и слепящего света сознание плыло, как от дурманящих трав.

К демонам условности! Всё равно умирать!

Рывок вправо, и первый выстрел свистит мимо левого плеча, оставляя на нём косую глубокую рану.

А я всего лишь хочу ощутить родную стихию ещё хоть раз. Замереть, потом ещё рывок, и свист вокруг. От резкой боли в бедре запинаюсь, но до края башни всего шаг. И я делаю его, стирая последнюю преграду между мной и свободой умереть так, как я этого хочу.

Ветер шумит в ушах и принимает на несколько коротких мгновений, но вскоре удар спиной о твёрдые камни выбивает из лёгких остатки воздуха, а из затылка - мутное сознание.

Слишком скоро...