Он раскрыл свои глаза.

Всё, что предстало перед его взором – тёмная, абсолютно непроглядная, тьма

Он был полностью окутан этой самой тьмой, что простиралась перед его глазами, будто широкая скиния (походный храм иудеев), неспособная принять какую-либо осознанную форму.

Он подумал, что с его глазами что-то не так, после чего несколько раз усиленно моргнул.

Но даже несколько раз закрыв и открыв глаза, всё, что он мог видеть, оставалось лишь густой непроглядной тьмой.

Он оказался с головой погружён прямо в неё.

Это было иссиня-чёрное место, куда не мог проникнуть даже самый малый лучик солнечного света.

Он попытался пошевелить своими конечностями… Однако, ничего не вышло – его тело будто бы сковали крепкие стальные цепи.

Оно будто бы не желало подчиняться воле своего владельца.

Руки и ноги его были полностью лишены каких-либо сил.

Все его тело чувствовало себя абсолютно беспомощным.

Единственное, что могло двигаться - это веки. Остальные части тела были вне его власти.

Как бы он ни старался, ничем иным двинуть так и не получилось.

“Ну, по крайней мере, с глазами все в порядке.”

Он не был в этом до конца уверен, потому что не мог в полной мере даже просто ощутить своё тело, но всё равно инстинктивно понимал, что с его глазами все было в порядке.

Если бы он ослеп, то глазницы, вероятно, были бы наполнены острым чувством боли… Однако, ничего подобного в его ощущениях не прослеживалось.

Допустим, с его глазами всё и правда было в порядке... Но это всё равно не отменяло того факта, что в данный момент он находился в каком-то беспроглядном месте без единого проблеска света…

“Подземелье?”

Подумалось ему.

Он никогда не слышал о здании, которое могло бы так идеально блокировать солнечный свет.

И, раз это так… То существовала высокая вероятность того, что место, в котором он сейчас находился, являлось чем-то вроде подвала или, возможно, другого, полностью закрытого, пространства, куда свет просто физически не мог проникнуть.

“Почему это вообще произошло?”

Он начал медленно сканировать свою память.

Кем он был?

И почему он вообще оказался в этой ситуации?

Его голова пульсировала всякий раз, когда он пытался прикоснуться к своим затуманенным воспоминаниям.

Он не мог ничего вспомнить, а боль была сравнима с ударами тяжёлой металлической кувалдой.

Это и правда было невероятно больно.

Вскоре из глаз его невольно потекли слезы.

Паренёк почувствовал, будто бы кто-то засунул палец ему в голову и несколько раз провернул им прямо в мозгу.

Он с немалым усилием проглотил вырывающийся крик.

Хоть это и было невероятно больно, он всё равно не переставал пытаться что-нибудь вспомнить. Затем, мало-помалу, к нему начала возвращаться память.

“Меня зовут Пье-Воль… Мне четырнадцать лет…”

Он был бродягой, бесцельно бродившим по миру, словно сирота без родителей.

У него не было родных, не было дома…

Пье-Воль сморщил брови…

На него вдруг вновь нахлынула жгучая волна боли. И все же, несмотря на неё, он всё равно продолжал заставлял себя думать и вспоминать...

.

И, в результате, у него всё же получилось полностью восстановить собственную личность.

Так что, теперь пришло время выяснить, почему и как он здесь оказался.

“Он…”

Пье-Воль вспомнил внешность человека, что появился в его последнем воспоминании. Мужчина средних лет, на простом лице которого были острые, никак ему не соответствующие, хитрые глаза.

Этот попрошайка, на которого он тогда вдруг наткнулся, пробормотал: “Ты подходишь.”

И это было последнее, что мог вспомнить Пье-Воль.

После услышанных слов парень мгновенно потерял сознание и затем уже очнулся в сей кромешной тьме.

Тот человек из воспоминаний, должно быть, и запер его в этом тёмном пространстве.

Пье-Воль не знал ни его имени, ни личности.

Он даже не знал почему его вообще здесь заперли.

Вряд ли это было из-за какой-то обиды...

Сомнительно, что бродяга без родителей мог бы стать причиной негодования встреченного им попрошайки…

“Этому должна быть разумная причина… Какое-нибудь объяснение…”

Если бы целью похитителя было убить Пье-Воля, он, вероятнее всего, уже давно был бы мёртв. Похититель вряд ли заморочился бы над тем, чтобы запереть его живым в столь странном месте. Так что у него, очевидно, должна быть какая-то причина, чтобы держать его здесь.

Голова Пье-Воля буквально разрывалась от испытываемой им боли.

Даже самая простая попытка задуматься о своём странном состоянии уже потребляла огромное множество его ментальных и умственных сил.

Пье-Воль прикрыл глаза.

Независимо от того, были ли его глаза закрыты или открыты, не было абсолютно никаких изменений. Он даже начал несколько сомневаться – есть ли смысл их вообще закрывать?

И все же, держать глаза закрытыми было в разы менее неприятно, нежили чем оставлять открытыми.

…

Он не ведал, сколько уже прошло времени с его пробуждения.

Возможно, рассудок уже полностью покинул его, а возможно – нет, однако очевидно было одно – чувство времени и пространства паренька было невероятным образом размыто.

В голове его был полный беспорядок.

Тем не менее, Пье-Воль изо всех сил старался сохранить ясность своего ума.

Через некоторое время его разум всё-таки прояснился – усилия оказались не напрасными.

“Ху…”

Пье-Воль был удивлен непроизвольным вздохом, вырвавшимся у него из груди.

С того самого момента, как парень очнулся в этой тьме, единственное, что он мог делать – это моргать и слабовато вдыхать окружающих воздух.

Ранее, он даже не осмеливался делать ещё более глубокий вдох.

Однако, возможность глубоко дышать без всякого напряжения была явным признаком того, что функции организма постепенно возвращаются к норме.

Возможно, это, конечно, было лишь его воображение, но он всё же решил мыслить позитивно.

Было очень скучно оставаться одному в кромешной тьме без единого, даже самого тусклого, огонька. И эта самая скукота могла заставить человека думать о самых разных вещах.

Мысли накатывали, подобно приливным волнам, полностью заполняя собой разум и тело. Столь огромное количество переполняющих голову размышлений может даже свести человека с ума.

И к Пье-Волю, что не был способен даже двинуться, это относилось в полной мере.

Чувство изоляции в непроглядной тьме начало мало-помалу разъедать его затуманенный разум.

Если бы всё так и продолжалось он, вероятнее всего, сошел бы с ума от своих собственных мыслей.

Поэтому, Пье-Воль старался мыслить позитивно и, по максимуму, очищал свой разум.

“Меня зовут Пье-Воль. Мне четырнадцать лет. Моего отца зовут Пье-Ин-Хак, а мою мать - Ли Сун-Хон.”

Он старался повернуть русло своих бесчисленных мыслей в сторону размышлений о собственной личности.

Единственный способ сохранить свой рассудок под натиском неисчислимых мыслей - это укрепить собственную личность.

.

Он не знал, сколько всего прошло времени.

Возможно, прошёл был всего день, а возможно и целая неделя…

Было невозможно нормализовать внутреннее ощущение времени в столь непроглядной темноте.

Более того, тело Пье-Воля всё ещё было полностью парализовано.

Он старался как можно сильнее сдерживать своё дыхание, чтобы искусственно приостановить львиную долю функций организма.

И, с помощью этого, он даже не ощущал чувства голода.

Казалось, будто бы он умер, одновременно с этим до сих пор оставаясь в сознании.

Это был ужаснейший момент в жизни Пье-Воля.

И, чтобы преодолеть собственный страх, паренёк продолжал без конца бормотать:

“Меня зовут Пье-Воль…”

Именно в таком ключе время продолжало свой неутомимый ход.

…

Его пальцы вдруг слегка шевельнулись.

Это доказывало то, что сила постепенно возвращалась в его тело.

Хоть он и не был уверен в том, какое выражение его лицо сейчас принимало, - из-за отсутствия света и каких-либо зеркал, - оно, должно быть, буквально светилось от радости и счастья.

Мало-помалу ощущение частей тела медленно возвращалось.

Сила постепенно наполнила кончики его пальцев, и обоняние смогло беспрепятственно восстановиться.

Влажный запах, ощущаемый кончиком его носа, подтверждал догадку Пье-Воля о том, что это место находилось где-то под землей.

Однако, этот факт не был сейчас хоть как-то важен для паренька.

В данный момент, самое главное для него - это то, что ощущения частей тела неспешно возвращаются.

Пальцы его ног дёрнулись, почувствовав лёгкий холодок.

Теперь, Пье-Воль отчётливо чувствовал, что он был жив. Этому, самому обычному для других людей, ощущению, он был просто невероятно рад и благодарен.

Для него было несколько странно чувствовать благодарность просто за какие-то простейшие чувства и ощущения, только вот сам факт того, что он был жив, заставлял его лёгкие сжиматься от волнения.

Пье-Воль сходил с ума, изо всех сил пытаясь сохранить свою личность. Если бы так продолжалось еще в течение некоторого времени, он, вероятнее всего, точно окончательно сошел бы с ума. Нет… Он даже не мог быть полностью уверен, остаётся ли он в здравом рассудке или нет.

"Нет, сейчас это неважно.", - подумал парень.

Он просто был счастлив, что к нему вернулись ощущения его конечностей.

Приложив еще немного собственных усилий, он вскоре смог немного подвигать руками и ногами.

Только вот, из-за возвращения ощущений также появилось и одно «но»...

По мере того, как чувства возвращались ко всему его телу, работоспособность его органов также начала восстанавливаться.

Как только это случилось, он тут же испытал дикий голод.

Сдавливающее ощущение в животе было чертовски болезненным, а рот паренька так сильно пересох, что он не мог чувствовать и капли слюны под своим языком.

Именно в этот момент Пье-Воль понял, что его тело начинает постепенно умирать..

И всё из-за недостатка питательных веществ.

Было ясно, что, если он не поест еще, хотя бы, несколько дней, то наверняка умрет.

У него оставалось только два варианта.

Либо сойти с ума, либо умереть с голоду.

Рот Пье-Воля невольно скривился.

Глубоко в сердце сердце паренька начал зарождаться животный гнев, направленный на человека, который запер его здесь без доступа к еде и воде.

Вскоре, гнев превратился в ненависть.

“Что, черт возьми, я сделал не так?”

Этот вопрос он задавал себе десятки раз. Но чем чаще он это делал, тем больше понимал, что им не было совершено ничего плохого.

Он ведь даже не стал издеваться над тем человеком, а просто прошёл мимо.

Но тот, вдруг, просто схватил его за руку и бросил в это адское место.

Паренёк ведь знал, что нельзя относиться к людям с презрением.

Какими бы незначительными они ни были, к ним всё равно не следовало относиться как к низшим насекомым.

По крайней мере, если ты сам считаешь себя достойным человеком.

Однако, было ясно, что тот человек таковым себя не считал.

“Почему?”

Спросил он в пустоту. Почему его заперли в этом месте, если он не сделал ничего плохого?

Не было никой причины, чтобы запирать его в этой ловушке.

Тем не менее, похоже, что тот человек сделал это с какой-то определённой целью.

Пье-Воль начал размышлять о том, какая у него могла бы быть причина.

Но паренёк не знал о нём абсолютно ничего.

Если бы Пье-Воль знал бы хоть что-то, то мог бы хотя бы что-нибудь предположить… Но у него не было абсолютно никакой информации о личности этого человека.

Он прикусил губу.

Паренёк почувствовал, как рвется его кожа, а крови беспрепятственно течёт прямо к подбородку.

Даже после всего этого его кровь все еще оставалась теплой. Этот факт немного успокоил Пье-Воля.

Пока что, он всё ещё был жив.

…

Пальцы дёрнулись.

Сейчас это было не на уровне случайных колебаний, как раньше… В данный момент он уже мог сжимать и разжимать их по собственному желанию.

Физические ощущения вернулись также и к его ногам.

Теперь он смог неспешно вертеть своими лодыжками.

Голод был все таким же зверским и болезненным… Тем не менее, Пье-Воль не был разочарован.

Казалось, что смерть от голода неизбежна… Но тот факт, что его руки и ноги начали понемногу двигаться, давал ему небольшую надежду.

И Пье-Воль продолжал цеплялся за её тусклый проблеск.

Этот малый кусочек надежды продолжал поддерживать его постепенно угасающее желание жить.

Он хорошо знал, что если она вдруг полностью погаснет, то душа его, в тот же самый момент, упадет в бездонную яму, из которой больше не сможет выбраться. Именно поэтому он так цеплялся за этот слабый огонёк надежды.

Единственное, за что он был благодарен голоду, так это за то, что это болезненное ощущение разблокировало и даже усилило все его внешние и внутренние чувства.

Его нос начал улавливать множество запахов, которых он не смог бы почувствовать ещё несколько дней назад.

Это был запах влаги, разносившийся от влажных воздуха и пола.

Его слух также очень обострился.

Настолько, что паренёк был способен слышать, как по одной из стен позади него стекает водяная капля.

И это было то, что нужно! Вода была ему сейчас просто жизненно необходима.

Он действительно чувствовал, что мог бы продать свою душу дьяволу всего лишь за один небольшой глоток воды.

“Ха…”

С его губ сорвался хриплый вздох.

Его нёба были сухими и потрескавшимся, словно сухое рисовое поле, а верхняя и нижняя губы оказались склеены между собой. В такой ситуации он еле выдавил этот тихий вздох, от которого ему сделалось невероятно больно. Казалось, будто бы гортань разрывало на сотни маленьких частей.

Чем больше силы Пье-Воль прикладывал к собственному дыханию, тем больнее ему становилось. Тем не менее, парень не переставал напрягать свои живот и лёгкие.

Он больше не хотел голодать.

Он больше не хотел испытывать жажду.

Пье-Воль приложил как можно больше силы к своему животу и попытался перевернуться.

Сила переходила от живота к конечностям.

Долгое время ничего не получалось, и он просто неподвижно лежал на полу, словно сухое бревно.

Если бы у него было немного больше времени, он бы, наверняка, тщательнее изучил способы для того, чтобы постепенно восстановить свои мышцы. Но, к сожалению, такой роскошью, как свободное время, он сейчас просто не обладал.

Если он продолжит просто чего-то ждать, то наверняка вскоре погибнет.

Он должен был выбраться отсюда до того, как это произойдёт.

“Кхра-а-а…”

В темноте раздался стон, походящий на рычание зверя.

Пье-Воль действительно делал все, что только мог.

Его тело слегка дрогнуло. Казалось, будто бы страдания начали окупаться.

Напряжение росло… И, когда оно, наконец, достигло своего пика, Пье-Воль высвободил постепенно копящуюся внутри себя силу.

“Кр-рах!”

Вытолкнув из своего горла утробный рык, его тело резко перевернулось.

Парень почувствовал, как его подбородок и лоб соприкоснулись с полом.

Пье-Воль поежился от ужасающе холодного, но, всё-таки, очень влажного ощущения. Через мгновение, он начал отчаянно ползти к месту, откуда до сих пор слышал звуки стекающих капель воды.

Он извивался, словно змея, и понемногу продвигался вперед.

*Шарк* *Шарк*

Его челюсть была разорвана до крови из-за трения с землёй, однако парень даже не думал останавливаться и отдыхать.

Время текло возмутительно медленно…

И вот, ему, наконец, удалось пересилить себя и добраться до стены.

Как только он ударился лбом о её поверхность, кровь тут же хлынула наружу. Только вот… Пье-Воль не чувствовал и тени боли.

Он высунул язык и прикоснулся им прямо к стене.

Его рот наполнило освежающее ощущение…

Это была вода.

Пье-Воль в панике начал спешно слизывать стекающую вниз воду.

“Ха… Хлюп! Ха… Хлюп!”

В непроглядной тиши эхом отдавался звук безудержного глотания воды вперемешку с тяжёлым дыханием.