Мы были пятью обычными парнями, которые не специализировались на самоанализе или самокопании, пока однажды не засиделись после окончания занятий на неделю, просто скучая. Учиться в местном общественном колледже и жить дома означало несколько вещей. Мы должны были получать хорошие оценки, никто из нас не работал регулярно, и наши родители платили за все, а это означало, что мы все время были на мели и не развлекались. Ни у кого из нас не было секса или близости с кем-то, и мы все винили в этом тот факт, что жили с "квартирантами". Мы обращались мыслями к нескольким преподшам, которых мы считали "ебабельными", когда я смог переступить черту.

— Моя мама достаточно сексуальна, чтобы её трахнуть, — сказал я в тишине, которая последовала за последним комментарием о прекрасной заднице мисс Аркум.

Последовало долгое молчание. Я ожидал, что кто-нибудь вскрикнет, вызвавшись трахнуть её. То, что последовало за этим, удивило меня.

— Моя мама определенно более чем сексуальна, чтобы можно было выебать её, — сказал Брент.

— Моя мама абсолютно сексуальна, чтобы ебаться напропалую, — подхватил Сэмми.

— Моя мама определенно достаточно горяча, чтобы трахаться, — сказал Крис.

— Моя мама достаточно горяча, чтобы ебаться, — тихо сказал Лэндон. — И я уверен, что она трахается со стариком.

Это молчание было долгим и задумчивым, не то, в чем я и мои приятели были особенно искусны или привыкли испытывать. Было странно, странно просто сидеть и думать о наших пяти матерях и о том, насколько они были ебабельны. И тут меня осенило, настолько очевидно, что у меня чуть дыхание не перехватило, что никто из нас не заметил этого раньше.

— У нас у всех матери — милфы, — сказал я.

— Мы должны трахнуть их, — сказал Лэндон, как будто он говорил не о своей собственной маме.

• • •

Этому разговору предшествовала довольно глубокая сессия споров о наших родителях, особенно о наших матерях. Лэндон был лидером, то есть парнем, который всегда выдвигал идеи, с которыми остальные из нас соглашались. Остальные всегда спорили и чувствовали себя соперниками, но Лэндон был самым богатым из нас, самым красивым, самым популярным и имел самые высокие ожидания от жизни.

Будучи уверенным в том, что жизнь готова подарить ему нечто замечательное, он не спешил ввязываться в этот процесс. Для него это было само собой разумеющимся, так зачем же торопиться? Его любимая поговорка гласила: не ты владеешь вещами, то вещи владеют тобой. Он был прав. Если у тебя есть машина, ты должен заботиться о ней, иначе это наведет людей на мысль, что ты ленивый неряха, неумелый или просто никчемный.

Все, чем вы владели, отнимало у вас время. Мы долго обсуждали целесообразность заводить подруг и то, как они требуют времени, внимания и денег. У Лэндона был самый большой опыт, но все остальные были группой парней и сетовали на хлопоты, связанные с заполучением киски и на то, как мы вставляем в нее свой хуй, а в итоге остаемся без яиц.

Какое-то время это всегда казалось справедливой сделкой. Но в конце концов, все мы с этим соглашались, это становилось скучным и даже болезненным, и мы прекращали эти разговоры. Несколько девушек трахались с нами всеми (по одиночке), а потом уходили от нас пританцовывая, в поисках другого увлечения. Все это оставляло нас и возбужденными, и циничными. Но предложение Лэндона было встречено молчанием, и мы все сидели неподвижно, думая о той или иной из наших мам и о том, как бы мы хотели её трахнуть.

• • •

Больше всего из друзей мне нравился Сэмми. Он был чернокожим парнем, или афроамериканцем, если вы хотите быть политкорректным, если это все ещё правильно. Я не мог за ним ни в чём угнаться, но Сэмми это не волновало. Мы были друзьями. Но его мать была черной и красивой.

Ей было лет сорок, с большой грудью, которую она любила демонстрировать, но с такой узкой талией, из-за которой и её грудь, и её идеальная задница казались огромными. Я уверен, что когда мы собирались у нее дома и она знала, что мы придем, чтобы поиграть в покер, посмотреть футбол, турнир или что-то ещё, она выбирала что-нибудь сногсшибательное, чтобы посмотреть, у кого у нас задервенеет в штанах, когда она войдет в комнату и кто будет вынужден натянуть подушку или куртку на колени. У меня, конечно, на неё сразу образовывался стояк.

У неё были большие губы и великолепная улыбка, и она всегда была рада нас видеть, когда мы приходили подчистить их холодильник. Если подумать, все наши матери были рады нас видеть.

— Я серьезно. Мою маму трахает какой-то парень из бассейна. Её точно можно поиметь.

— Лэндон, похоже, ты на нее злишься, — сказал Брент, самый умный из всех нас.

Лэндон фыркнул, по-настоящему фыркнул, как свинья. — Я так зол на нее. Она ругалась на моего старика за то, что он трахает эту сучку или ту сучку, и я всегда был на её стороне, злился на него, даже не зная точно, трахает ли он свою личную помощницу, секретаршу или какую-нибудь пизду в офисе, которую мама решила невзлюбить. А потом я застаю её с раздвинытыми и поднятыми вверх ногами, отдающейся какому-то чуваку, который пришел почистить наш бассейн!

— Правда? Ты видел, как твою маму ебут? — спросил Крис.

Он был блондином, и девушки считали его симпатичным, но он был застенчив, пассивен и легко поддавался манипуляциям. Лэндон трахал нескольких девушек только для того, чтобы спустить их на землю после того, как они задурили голову Крису. Он влюблялся, а девчонка смеялась над ним за его спиной, в то время как сама отсасывала баскетбольной команде или что-то в этом роде и при этом получала дорогие подарки и хорошие ужины от Криса. Лэндон ненавидел это. Лэндон был прямолинейным человеком, хотя и знал все углы. У него было точное чувство того, что следует и чего не следует делать. Очевидно, в последнее время его мать трахалась на стороне.

Лэндон посмотрел на Криса, но Крис не отвел глаз. Наконец, Лэндон кивнул. — Она трахалась с латиносом, стриженным как бодибилдер. Она кричала, как баньши, что кончает, пока он долбил её пизду на кухонном столе.

— Держу пари, это заставляет тебя думать об этом, когда ты на нем обедаешь, — сказал Сэмми, посмеиваясь. Лэндон посмотрел на него, но слегка улыбнулся.

— Я тоже видел, как моя мама трахалась с кем-то, один раз, — сказал Крис. Он огляделся вокруг, как бы ожидая, что кто-то ещё заговорит. Я был удивлен, что никто не требовал подробностей, но мы находились на весьма деликатной территории, и, думаю, мы все это знали. — Она трахалась с моим дядей, — сказал Крис и посмотрел на свои колени. Затем он поднял глаза на Лэндона. — У тебя встал, когда ты увидел, как её ебут? — спросил у него Крис. Затем он сказал, как бы между прочим, может быть, чтобы дать Лэндону понять, что он не ждет, когда тот набросится на него, покажет пальцем и засмеется. — У меня — да. Черт, да я кончил в штаны.

И я мог понять, почему. Мама Криса была тако-ой горячей, но мы уже выяснили, что они все такие. Но теперь мы перешли Рубикон, обсуждая, как они сексуальны и с кем они трахаются, что уже превзошли все свои фантазии, в которых мы представляли себе этих женщин, которых мы все знали и любили, голыми или одетыми в любимые наряды наших фантазий. Мы прошли всё это и перешли к мечтам о том, как они лежат на спине и требуют ещё хуя. Миссис Уиллс была блестящей штучкой с отличными сиськами. Если подумать, у всех пяти мам были отличные сиськи. Я помню это. Я люблю, нет, я обожаю сиськи!

— Да. Я кончил, как жеребец за миллион долларов, — сказал Лэндон. Он огляделся вокруг. — Кто-нибудь ещё видел, как их мама трахается с кем-то?

— Подожди, — сказал я. — Крис, ты сказал твой дядя? Какой дядя? У твоего отца есть брат?

Долгое время Крис даже не поднимал глаз. Я некоторое время "грыз" глазами пальцы ног, ожидая и желая хоть раз в жизни вовремя промолчать, но это мне никогда не удавалось. Мою ногу надо прочно и глубоко засунуть в мой большой рот. Когда нам нужно было пойти и поговорить с кем-то, с кем мы не хотели говорить, независимо от причины, я всегда шел первым.

Они посылали меня, подталкивая пойти познакомиться с новой красоткой или взять у нее номер телефона и быть отшитым у всех на глазах. Обычно меня как раз отшивали. Или пойти поговорить с новой учительницей или профессором с прекрасной попкой под каким-нибудь надуманным предлогом, чтобы заставить её повернуться ко мне, чтобы они могли изучить размер и конкретную степень прелестности её задницы.

Или поговорить с полицией и заверить их, что ни у кого из нас нет машины или даже доступа к ней, и это было не пиво, что мы выливали в кусты в парке. У меня всегда был "открыт рот", и девочки это знали. Им нравилось заставлять меня молчать, поэтому всякий раз, когда я снимал с них трусики, они всегда пытались сесть мне попой на лицо, чтобы заткнуть меня. Мне пришлось научиться "есть" киску, иначе я бы задохнулся.

— Мой папа — единственный ребенок, — сказал Крис наконец.

— Ни хрена себе! Ты хочешь сказать, что твоя мать трахалась со своим братом?

— Братьями. Я застал её трахающейся с обоими, не один раз, и не только с одним за раз. Это что-то вроде обыденной процедуры, — сказал Крис.

— А она знает о тебе? Она видела, как ты её заставал за этим? — напряженно спросил Брент.

Крис кивнул. Он ухмыльнулся. — И у меня есть фото.

Брент щелкнул пальцами. — Это две.

— Что значит "две"? — спросил Лэндон.

— Две наши матери, которых мы точно можем трахнуть.

— Что значит "мы", Брент? — спросил Лэндон.

— Эй, ты сам предложил. Я просто думаю о том, как мы это сделаем. Если мы не трахнем их всех, мы не сможем трахнуть ни одну из них. Ты будешь счастлив, зная, что я трахнул твою маму? Только, если трахнешь мою! Мы составляем список мам, которых можно трахнуть, и трахаем их. Но сначала мы должны знать, что каждая из наших мам будет трахаться. Тогда мы сможем начать работать над тем, как их выебать. Но это либо всё, либо ничего. Все должны участвовать, или мы останемся со школьницами, которые ничего не знают о хуях.

— У моей мамы есть ящик для "игрушек", — сказал я. — Я слышал, как она играла ими пару раз. — Я пожал плечами. — И да, я просто пришел подслушать. — Я покраснел, но никто не показал на меня пальцем и не засмеялся. Если бы кто-то из нас сделал это, тема была бы закрыта. Очевидно, никто не хотел закрывать тему. — У меня есть несколько фотографий, где она в душе. Голая. И одна, где она сидит у комода без лифчика. В зеркале хорошо видны её сиськи. — Я огляделся вокруг и, как обычно, сказал больше, чем нужно. — У нее отличные сиськи, — добавил я.

— У нее действительно отличные сиськи, — согласился Лэндон. Мне стало легче от того, что не я один это заметил.

— Мама поцеловала моего учителя в шестом классе, — вклинился в разговор Сэмми.

— Мистера Симпсона? — спросил я.

Сэмми кивнул. — Помнишь, как мы заказывали все эти пиццы к нему домой после того, как он ни за что ни про что наказал меня.

— Ты же дрочил в классе, Сэмми, — сказал Брент. — Ничего себе ни за что.

— Я ничего не мог поделать. На Шэрон Клавски не было лифчика, и я мог видеть её соски.

— Ты сидел позади нее, — сказал я, но смысл разговора явно был потерян. Он стоял у доски, смотрел на её блузку и начал теребить свой член. Все "расстроились", но Сэмми провел все это время в изоляторе, рассказывая всем о настоящих живых сиськах, которые он видел. Шэрон развивалась очень рано и весьма основательно.

— Он пришел к моим родителям после того, как меня поймали, и они подробно обсудили меня. Папы дома не было. Мама послала меня в магазин, но я забыл деньги и вернулся через переулок к двери в сад. Они сидели на диване. Её рубашка была поднята над сиськами, и он целовал её. Его рука была под лифчиком, и они целовались. Она легла спиной на подушку дивана, запустив руку под юбку, между своих ног. И он целовал её. Я разозлился, побежал к парадному крыльцу и хлопнул дверью. Я был так зол, но не потому, что она целовалась с каким-то парнем или с моим учителем, а потому, что меня наказали. Я сказал ей, что видел, что она делала, и после того, как она вывела мистера Симпсона из дома, мы договорились, что я не буду наказан, она не скажет папе, что я "полировал свою ручку" в классе, а я не буду рассказывать о том, что она и мистер Симпсон играли в хоккей на миндалинах и о "вонючих" мизинцах. Сомневаюсь, что мой отец понял бы это. — Он хмыкнул. — В другой раз, прошлым летом, я застал её за тем, как она "давала чаевые" водопроводчику. Он трахал её сзади на диване. Каждый раз, когда я слышу, что какой-то незнакомый парень собирается остаться в доме с ней наедине, я пытаюсь подглядывать за ней и посмотреть, не отдастся ли она. Так и было. Несколько раз. Я думаю, ей нравится быть "странной".

Я был так рад это слышать. В данный момент я и сам чувствовал себя довольно странно.

— Так, уже трое, которых, как мы знаем, хорошенько поимели, — сказал Брент. — Подумайте об этом. Если мы сможем трахать наших мам, секс для нас никогда не будет проблемой. Если мы будем делиться, мы получим ещё и разнообразие, а они получат то, что им так нравится, без особой опасности, что все выйдет из-под контроля. Никто из нас не собирается просить их бросить своих мужей. И наши мамы все чертовски сексуальны! А если мы приведем домой девушку и трахнем её, что они скажут? А что они могут сказать? Они тоже трахаются с нами, но они же не могут ревновать, ведь правда? Это идеально!

— А что если наши папаши узнают? — спросил Сэмми.

Брент пожал плечами. — Не знаю, как твой отец, но думаю, мой был бы рад, если бы у него будет, чем ей ответить. Мама любит быть правой, и она всегда следит, чтобы он сказал, что это его вина, но он никогда не держит "его" в штанах, как обещает. Самая большая ссора была, когда он трахнул её младшую сестру. Я думал, что тогда все закончилось.

— Значит, твоя мама тоже трахается на стороне? — спросил я.

Брент кивнул. — Я её не видел, но они ссорились по этому поводу достаточно громко, так что у меня есть большинство историй в деталях. Ни один из них не может играть по правилам, поэтому они, похоже, пришли к какому-то соглашению. Я знаю, что она трахалась с одним из деловых партнеров моего отца, боже, как он был зол! Они ругались всю ночь, потом я нашел их обоих голыми в гостиной, они спали, храпя. Мои родители — ебнутые, но, думаю, это им на руку. Я думаю, они любят друг друга, и даже нравятся друг другу и хотят жить дальше вместе, но они оба не хранят верности супружескому ложу. Так что, да, таких мамочек уже четверо.

— Четыре? А разве не пять? — спросила я.

Брент посмотрел на меня. — Сонни, "грязные" фотографии твоей мамы и её коробочка с игрушками не означают уверенной готовности трахнуться с нами.

— О. Я застал двух своих сестер за еблей. Это считается?

— НЕТ! — сказали все сразу. Но в глазах каждого было что-то такое, что заставило меня подумать, что я открыл банку с червями. Но об этом позже. Лучше оставить все как есть, подумал я.

Все смотрели на меня. — Что? — сказал я. — Почему все смотрят на меня?

— Ты — проблема. Если мы будем дальше трахаться с нашими мамами, а твоя станет проблемной, это может стать огромной проблемой для всех, — тихо проговорил Лэндон.

— Эй, мы действительно говорим о том, чтобы трахать мам друг друга? — спросил я.

Они все кивнули. Впервые я подумал о своей маме, трахающейся, голой и ебущейся. Мне было интересно, как она выглядит с разведенными ногами, высоко поднятыми ступнями, с коленями у ушей. Я видел Джорджию и Далию с раздвинутыми ногами и Далию с полным ртом хуя. Мне было интересно, знала ли мама, что они трахаются? Наверняка она чувствовала запах секса в их комнатах? Все по-прежнему смотрели на меня.

— Что? — повторил я.

— Твоя мама будет трахаться? — спросил Брент. Он был симпатичным парнем с очками в черной оправе, которые ему очень шли. Он был "оснащен" лучше всех нас, но никто из нас воочию этого не видел. Все девушки, участвовавшие в хороводе вокруг него, прокомментировали это кому-то, и это дошло до нас.

Я смотрел на них по очереди. — Как я должен это выяснить? Продолжать заказывать пиццу, пока один из доставщиков не трахнет ее? Вряд ли. Моя мама, моя мама... — Я запнулся. Внезапно я понял, о чем они говорят. Моя мама была довольно крутой, но у нее было правильное понимание добра и зла, и ебля 19-летних парней вряд ли входила в список "добрых дел", которые она хотела бы сделать. За удивительно короткий промежуток времени я перебрал все возможные варианты и понял, что проблема действительно во мне.

— Понятно. Никто из вас не может понять, будет ли она трахаться с вами, потому что если она не пойдет на это, то придет к вашим родителям, и вы окажетесь в тяжелом положении. Вы хотите, чтобы я трахнул свою собственную мать, не так ли? — Я сидел и смотрел на них. Удивительно, но они все кивнули почти одновременно, даже не оглядываясь по сторонам. Я провел рукой по своим каштановым волосам. — Ого. Это тяжело. Вы, ребята, серьезно, да? Или вы просто издеваетесь надо мной?

Они все оглядели друг друга, а затем кивнули.

— Я серьезно, — сказал Лэндон. — Мы должны трахнуть наших матерей! — И его глаза вспыхнули.

— Нам нужно решить этот вопрос. Если мы собираемся трахать других матерей, то мы все должны быть готовы трахнуть и своих собственных, — серьезно сказал Брент. — Это как клятва трёх мушкетеров.

— Я бы точно трахнул свою маму, но я не уверен, что она когда-нибудь мне это позволит, — сказал Сэмми. — Она не позволяет мне без инструкций просто есть суп. Она может сделать меня просто сумасшедшим!

— Или это может случиться, когда она начнет "видеть" тебя... — начал было Брент.

— Или "чувствовать". — Лэндон укоризненно хмыкнул.

— ...когда она станет возбужденной, все может измениться, — сказал Брент. — Если ты вставишь в нее свой хуй, все может измениться. После того, как ты её трахнешь, если ты приведешь девушку домой, думаешь, она будет жаловаться, если ты заставишь её слушать, как кричит, кончая, другая женщина? Нет. Как только ты трахнешь её, все это: "это мой дом, и ты будешь жить в нем по моим правилам", изменится. Ты становишься безопасным, доступным хуем, на который даже её муж не сможет пожаловаться, если тебя поймают. — Брент обратил на меня свои яростные зеленые глаза. — Ты и есть проблема. Но мы тебе поможем. Первое, что должно произойти, это то, что мы должны поставить наших матерей в такое положение, чтобы они думали, что им придется отдаться одному из нас. Потом их "поймают" остальные из нас, и им придется отдаваться нам всем. Санни может быть первым. Я сомневаюсь, что кто-то подобьёт колья к его маме, потому что она вырежет ему сердце. Поскольку мы знаем, что они "гуляют", когда им это нравится, то мы всегда сможем остудить их, если они начнут буянить.

У меня голова шла кругом. Меня выталкивают из самолета первым и снова в одиночку, без парашюта. Я уже чувствовал, как ветер свистит в моих волосах. — Я не уверен, что кто-то из нас в безопасности, если их мужья не зазеваются, — сказал я. — Но опять же, они все, кажется, довольно регулярно ходят на сторону. — Я колебался, размышляя. — Возможно, я мог бы начать с чьей-нибудь мамы, просто для начала? — Я размышлял вслух, все ещё чувствуя себя как пьяный или под кайфом.

— Ты определенно можешь трахнуть мою маму, — сказал Сэмми. — Она тебя любит.

Меня это обеспокоило, в основном потому, что это означало, что я пропустил её "сигналы" и почувствовал себя глупо из-за того, что упустил шанс трахнуть маму моего друга. А потом я почувствовал вину за то, что почувствовал себя глупо, а не мне стало стыдно. Я рассмеялся. — Это шутка, да? Вы, ребята, собрались вместе и... — Я запнулся. Никто не смеялся вместе со мной. — Да ладно. Вы, ребята, действительно хотите заключить договор, в котором говорится, что мы все должны трахнуть маму другого хотя бы раз, и мы должны трахнуть наших собственных мам? Это действительно то, о чем мы говорим?

Все кивнули.

— Тогда нам чертовски не повезло, — сказал я.

Лицо Криса погрустнело. — То есть, ты не собираешься этого делать? Тогда никто не сможет, — сказал он.

— И этого разговора никогда не было. — Лэндон последовал за ним.

Я поднял руки. — Подождите. Подождите. Подождите. Я не говорю "нет". Я просто... я должен... мне нужно... Дайте мне минуту, чтобы все осознать. Вы все просите меня трахнуть ваших матерей?

— У меня есть лучший выход для тебя. Ты трахаешься с одной из наших мам, а потом разговариваешь по душам со своей мамой... ты влюбляешься в неё... она влюбляется в тебя... и все в таком духе. Или, может быть, ты чувствуешь себя виноватым и просишь совета. А потом трахаешь её. Она позволит тебе, потому что будет бояться, что ты разрушаешь свою жизнь с замужней женщиной, которая является матерью твоего лучшего друга. Она будет пытаться "спасти" тебя.

— Ага, — сказал я. Но в этой идее был какой-то смысл. Мама всегда вытаскивала меня из неприятностей. После смерти отца у нее появилась слабость, которой раньше не было, и мы с сестрами пользовались этим. Поразмыслив, можно сказать, что это была одна из причин, почему мы все ещё жили у нас дома, почему не платили за квартиру и почему она никогда не ходила на свидания. Минуточку? Она не ходила на свидания? Ей нужно было время от времени сходить с ума от отсутствия секса. Я мог бы спрятать её коробку с игрушками, и она бы сошла с ума и... и... Может быть, это сработает. Нет, какая глупая идея, но она заставила меня задуматься. Должен же быть какой-то способ. — А что если это не сработает? Я трахну чью-то мать, а потом все развалится, вы все меня возненавидите.

— Не говори нам, с кем ты трахнешься. Держи это в секрете, пока не поимеешь свою мать. Тогда мы сможем решить, как действовать дальше, — сказал Брент.

— Нам нужно что-то подписать? — спросил Сэмми.

Все покачали головами. — Нет. Мы должны доверять друг другу, — сказал Лэндон. — Мы должны согласиться с тем, что наша цель, конечная цель игры, заключается в том, чтобы мы впятером трахнули каждую нашу мать одновременно. Я хочу, чтобы они были герметичны с избытком. — Он оглядел нас. У Лэндона были длинные черные волосы. — Рот, пизда, жопа. Наша цель — чтобы все наши матери дали во все дырки. Одновременно. Тогда мы сможем поиметь их всех сразу. Это будет оргия с милфами!

Я покачал головой. — Лэндон, если ты так злишься на свою маму, не стоит вымещать это на наших. — Он всегда увлекался своими планами. Без нас он уже пытался полететь с крыши универмага своего дяди, когда нам было по десять лет. Мы отговорили его от этого, но для этого потребовалось, чтобы мы все вместе, всей командой, следили за ним, чтобы он не спрыгнул с карниза, чтобы мы пошли и съели свои хот-доги.

Он покачал головой. — Подумай об этом. Сколько им лет — 35, 40? Они вступают в период скуки, когда брак распадается. Если наши отцы ввяжутся в это — прости, Санни, — тогда нам нужно будет иметь несколько баб, чтобы отдать их нашим старикам, чтобы они были спокойны и довольны. Это сохранит равновесие. У всех нас будет доступ к пяти самым красивым женщинам в округе!

— Мы забегаем вперед. Санни, ты попробуешь охмурить одну из наших мам. — Брент часто был голосом разума, не то чтобы я не пытался, я просто не был так хорош в этом, как он. — Если у тебя получится, посмотри, сможешь ли ты использовать это для соблазнения своей матери. Когда у тебя получится, собери нас всех вместе и дай нам знать, что сейчас открыт сезон охоты на милф, которых мы все знаем и очень любим. Все согласны? — спросил нас Брент.

Все кивнули. Так начался "Список милф". Он начался с наших собственных матерей! Позже парни захотели присоединиться, но только если у них была своя милфа, чтобы внести свой вклад в наш список, и мы могли дать им пару наших матерей для их собственных нужд. Но все началось с меня. Я должен был трахнуть свою мать!